Вопросы задаёт прозаик, член Союза писателей России Виктория Татур.
В.Т.: Вы окончили географический факультет. И всегда интересно, как люди приходят к стихам. Особенно, к таким стихам, которые пишете вы?
И.К.: Жизнь приводит. Я очень давно пишу стихи, с четырех лет, кажется, с тех пор, когда еще писать не умел. Они периодически у меня то идут, то прекращаются, то опять идут. Поэтому я не вижу никакого особого способа прийти к таким стихам или к каким-то другим стихам. Никакого потрясения у меня в жизни не было, никто меня по голове не бил, чтобы начать писать такое.
В.Т.: Вот вы сказали, что с четырех лет начали писать стихи. Дети ведь в школе пишут стихи, когда их к этому сподвигают очень сильные эмоции. Как думаете, почему именно стихи, что в них такого заложено, что хочется в рифму выразить всё то, что не выразить простыми словами?
И.К.: Для меня это загадка; мне кажется, это такой способ выпендриться.
В.Т.: Это очень интересный ответ, такого я еще не слышала! А когда написано стихотворение, оно же содержит мощнейший сгусток энергии. Должна ли эта энергия доходить до читателя? А если нет, то не умирает ли она?
И.К.: Ну, желательно найти читателя каждому стихотворению. Разные стихи находят разного слушателя. Считаю, что я не обижен хорошими читателями, я даже многих знаю и уважаю. Иногда удивляюсь, что же такого в стихах, что читатель у них находится, но, тем не менее, что-то он в них находит.
В.Т.: А ваш читатель, он требовательный? Бывает такое - вы чувствуете, что от вас чего-то ждут или все равно пишете о том, о чем хотите писать?
И.К.: Я совершенно не обращаю внимания на то, чего от меня ждут. Люди вообще очень разные. А то, что я хочу сказать, никто не ожидает. Может, читатели потому и читают, что не знают, что им предложат завтра-послезавтра.
В.Т.: В рамках Всероссийского совещания молодых литераторов в Химках была вручена литературная премия им. А. Казинцева. Вы выступали в качестве эксперта и члена жюри. Как Вы оцениваете уровень участников, их книги?
И.К.: Уровень разный. В принципе, мне понравилось, что они пишут. Я не скажу, что понравилось у них всё, не скажу, что мне понравились все участники, но, в принципе, это тот уровень, ради которого стоило сюда приезжать.
В.Т.: А фавориты этой премии у Вас есть?
И.К.: Анастасия Сукгоева, детский поэт. Детские стихи вообще вне конкуренции - потому, что они детские, потому, что хочется, чтобы их было больше, чтобы было больше детей, которые бы их читали. И мне очень нравится Кира Османова. Это единственный автор, о котором я слышал до этого, и, в общем-то, это уже состоявшийся поэт.
В.Т.: На Ваш взгляд, стихи современных молодых поэтов могут ли конкурировать со стихами поэтов, имеющих за плечами большой жизненный опыт?
И.К.: Я бы не сказал, что на премии представлены очень молодые поэты, потому что тут возраст, как я понимаю, где-то 35-40. Это уже люди с большим-большим жизненным опытом. Когда мне было двадцать лет, у нас была такая литературная студия, которой руководила Ольга Олеговна Чугай, и мы тогда считали, что если человеку 25-26 лет, ему уже поздно писать стихи. Здесь люди гораздо старше, и я помню, что в этом возрасте уже совсем не чувствовал себя молодым.
В.Т.: Как Вы считаете, поэту нужно входить в профессиональные круги или же он должен быть одиноким?
И.К.: Поэт обречен на одиночество, во-первых, но и обречен на вхождение в литературные круги, во-вторых. Тут есть некоторая диалектика. Можно себя чувствовать одиноким на людях, одиноким самостоятельным человеком, который сам стоит на земле и который сам смотрит на мир, и, исходя из этого, пишет стихи, какие-то другие тексты, и в то же время, нельзя уклониться от профессионального общения, оно должно быть. Необходим какой-то обмен информацией, опытом, просто сравнение, просто посмотреть и убедиться, что это не я один такой пуп земли, который может рифмовать или не рифмовать, что есть другие люди, которые тоже какими-то своими путями пришли к творчеству.
В.Т.: Как вы думаете, что такое счастье поэта? Есть ли оно?
И.К.: Счастье поэта - очень большая денежная премия, на которую можно купить, скажем, автомобиль.
В.Т.: Вот так обыденно! Я думала, мы о чем-то более возвышенном… или всё-таки у нас материальное?
И.К.: А счастье человека бывает очень разным, потому что человек, прежде всего - поэт, и иной раз накатывает такое беспричинное счастье, что просто сидишь где-нибудь, смотришь на деревья, смотришь на небо, смотришь в стакан с приятным напитком, и вдруг охватывает совершенно невероятное, странное счастье, граничащее с чувством смерти.
В.Т.: Как Вы красиво сказали! Признаюсь, вас как поэта я открыла недавно и счастлива, что со мной случились ваши стихи. Особенно такие, как «Лучший чай», «Жизнь без нее», «Самолеты», «Черника», «Старушка». Они невероятные и ни на что не похожи…
И.К.: Это Вы читали книжку «Конец ночи» 2017 года. С тех пор я ещё выпустил две книжки, и, в принципе, готова еще одна, и, наверное, за последние несколько месяцев написалась еще одна, и они все очень разные, на самом деле.
В.Т.: Мне бы хотелось процитировать небольшой отрывок из вашего стихотворения:
Счастлив живущий возле хлебозавода,
ему не нужно ходить за хлебом,
он питается жертвенным ароматом
саечек, и в этом подобен богу,
и божественно строен…
Такие стихи… ощущение, что они открывают тебе какую-то истину, на мой взгляд. Важен ли вам отклик читателей? Чувствуют ли они тот импульс, который хотите передать?И.К.: Мне важен отклик. Как однажды сказал Тютчев: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». Иногда читатель натыкается на какие-то вещи, на слова, знаки, которым мы не придаем особого значения. Так что я бы даже не говорил о каком-то основном смысле стихотворения, ведь стихотворение - это вещь, которую можно рассматривать с разных сторон. Как чайник, например: может нравиться форма носика, могут нравиться цветы, которые на нем нарисованы, может нравиться крышка… Вообще не понятно, мы просто это делаем, мы просто это выставляем, и пусть люди смотрят.
В.Т.: А бывает, что человек прочитывает Ваше стихотворение, а потом говорит, что он что-то там нашел, а Вы этого не вкладывали и сами удивляетесь: надо же, а действительно! Читатели открывают что-то в Ваших стихах новое для Вас?
И.К.: Иногда открывают, иногда я сам это открываю: господи, а вот это вот, я об этом не думал, а вот так получилось. Иногда получается, что стихотворение пишется в какой-то день, в который оно просто обязано написаться, а я об этом не думаю, что оно именно в этот день пишется. Иногда стихотворение что-то предсказывает, о чем я тоже не думал. Иногда бывает такое, что я написал стихотворение, вроде ничего особенного, пробежал глазами, а потом прошла неделя, я еду в автобусе, а у меня строчка в голове выстрелила. Вот это на самом деле самое-самое лучшее - когда стихотворением удается заразить человека, когда стихотворение проникает в него, как вирус, и начинает в организме размножаться.