Литературный журнал
№28
ДЕК
ДЕК
Литературный журнал
№28
ДЕК
ДЕК
Кирилл Анкудинов — «И» против «Или»
Николай Островский или (и) Александр Солженицын в школьных программах.
Кирилл Анкудинов — литературный критик, поэт. Родился в 1970 г. в Челябинской области. Окончил филологический факультет Адыгейского государственного университета и аспирантуру Московского педагогического государственного университета им. В. И. Ленина. Опубликовал больше сотни художественно-критических работ в различных журналах, газетах и на сетевых ресурсах. Печатался как критик в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «EX LIBRIS НГ» и др. Лауреат премии «Неистовый Виссарион» в 2023-м году. Лауреат премий Т. М. Керашева (2004), газеты «Литературная Россия» (2005) и журнала «Бельские просторы» (Уфа, 2010). В 2010-м году был награждён медалью Министерства культуры РФ в честь юбилея А. П. Чехова.
Солженицын — тоже сделавшая себя личность, тоже супермен (противоположной идеологической направленности), Павка Корчагин с обратным знаком.
Марина Цветаева в письме к подруге заметила о белоэмигрантах: «Не Русь им жалко, а помещичьего гуся». И филистер (красный или белый), говоря о писателях XX и XXI веков (имена которых ведает), делит их на тех, которые «отобрали у него гуся» (плохих), и на тех, которые давали гуся (хороших) — как будто предназначение писателей в том, чтобы приносить нашим «котам Муррам» гусаков. Александр Солженицын для красных филистеров — «самый плохой из плохих», а Николай Островский — «хороший» (для реже встречающихся белых филистеров — всё наоборот). Уже два года тянется спор витийствующих субъектов о том, кому в школьной программе место, а кому — не место. Я давно хотел вставить в него своё слово (пусть хоть на излёте).
Дело в том, что я читал «Как закалялась сталь» Николая Островского (в моей домашней библиотеке этот текст есть в двух разных изданиях) и знаю, что там. Я считаю эту книгу очень хорошей (в отличие от «Рождённых бурей» — лубочной лабуды на уровне Вербицкой). Давать «сталь» школьникам, по моему мнению, можно и небесполезно. Но что давать и как давать? Книга-то многослойная. Какое дело нынешним школярам до внутрипартийной борьбы 20-х-30-х годов прошедшего века? Гражданская война на Украине — тема более интересная (и даже актуальная); но при её освещении придётся делать десятки исторических комментариев к каждой странице — у нас не всякий школьный учитель литературы (а то и истории) отличит Петлюру от Скоропадского.
На мой взгляд, роман «Как закалялась сталь» можно преподавать в школе только как синопсис летописи становления сделавшей себя личности.
Но тогда Н. Островского надо включать в один блок… с Солженицыным. Ведь Солженицын — тоже сделавшая себя личность, тоже супермен (противоположной идеологической направленности), Павка Корчагин с обратным знаком.
Дело в том, что я читал «Как закалялась сталь» Николая Островского (в моей домашней библиотеке этот текст есть в двух разных изданиях) и знаю, что там. Я считаю эту книгу очень хорошей (в отличие от «Рождённых бурей» — лубочной лабуды на уровне Вербицкой). Давать «сталь» школьникам, по моему мнению, можно и небесполезно. Но что давать и как давать? Книга-то многослойная. Какое дело нынешним школярам до внутрипартийной борьбы 20-х-30-х годов прошедшего века? Гражданская война на Украине — тема более интересная (и даже актуальная); но при её освещении придётся делать десятки исторических комментариев к каждой странице — у нас не всякий школьный учитель литературы (а то и истории) отличит Петлюру от Скоропадского.
На мой взгляд, роман «Как закалялась сталь» можно преподавать в школе только как синопсис летописи становления сделавшей себя личности.
Но тогда Н. Островского надо включать в один блок… с Солженицыным. Ведь Солженицын — тоже сделавшая себя личность, тоже супермен (противоположной идеологической направленности), Павка Корчагин с обратным знаком.
Разумеется, «Архипелагу ГУЛАГ» в школе не место. Во-первых, это текст, принадлежащий жанру и формату, не предназначенному для школьного обучения. Во-вторых, он не во всём исторически достоверен (как и «Молодая гвардия» Александра Фадеева, кстати, — тоже не вполне исторически достоверная, но по-иному). Однако «В круге первом» — самое оно для учеников старших классов. Так и вижу кипу тетрадок с творческим сочинением: «Павка Корчагин и Глеб Нержин — сопоставительный анализ».
…В XVII веке Европу сотрясали битвы между католиками и протестантами. Не скажешь, что они были шуткой: Германия по итогу Тридцатилетней войны потеряла, как минимум, более половины населения и на два с лишним века перестала быть единым государством. Вот Кальдерон из ультракатолической Испании — он католик из католиков, королевский капеллан и вроде даже к инквизиции был причастен. А вот — Мильтон, не просто протестант, а наирадикальнейший пуританин-кальвинист, и за казнь короля-гонителя пуритан проголосовал. А в современных учебниках Кальдерон с Мильтоном на соседних страницах (и приписаны к одному направлению — к «западноевропейскому религиозно-метафизическому барокко XVII века»).
И Николай Островский с Солженицыным в учебниках какого-нибудь XXXI века будут рядом — в параграфе «русская экзистенциальная проза ХХ века социально-политической направленности».
А то, что один красный, а другой антикрасный… Ведь нам не так уж важно, кем был Данте Алигьери — гвельфом или гибеллином. Неужели наши красно-белые коллизии ХХ века будут значимы ребятам ХХХI века? Может быть, ребята даже станут путать Островского с Солженицыным, а Павку Корчагина — с Нержиным?
…В XVII веке Европу сотрясали битвы между католиками и протестантами. Не скажешь, что они были шуткой: Германия по итогу Тридцатилетней войны потеряла, как минимум, более половины населения и на два с лишним века перестала быть единым государством. Вот Кальдерон из ультракатолической Испании — он католик из католиков, королевский капеллан и вроде даже к инквизиции был причастен. А вот — Мильтон, не просто протестант, а наирадикальнейший пуританин-кальвинист, и за казнь короля-гонителя пуритан проголосовал. А в современных учебниках Кальдерон с Мильтоном на соседних страницах (и приписаны к одному направлению — к «западноевропейскому религиозно-метафизическому барокко XVII века»).
И Николай Островский с Солженицыным в учебниках какого-нибудь XXXI века будут рядом — в параграфе «русская экзистенциальная проза ХХ века социально-политической направленности».
А то, что один красный, а другой антикрасный… Ведь нам не так уж важно, кем был Данте Алигьери — гвельфом или гибеллином. Неужели наши красно-белые коллизии ХХ века будут значимы ребятам ХХХI века? Может быть, ребята даже станут путать Островского с Солженицыным, а Павку Корчагина — с Нержиным?
Ведь нам не так уж важно, кем был Данте Алигьери — гвельфом или гибеллином. Неужели наши красно-белые коллизии ХХ века будут значимы ребятам ХХХI века?
Так что не «или Николай Островский, или Александр Солженицын», а «и Николай Островский, и Александр Солженицын».
А литература (и вся культура) — не скатерть-самобранка социальных благ для обывателей. Это зеркало миров (нашего и вышнего). Иногда грозное зеркало, зерцало бед и катастроф. А писатели — мастера-зеркальщики. И неча сердиться на зеркала (а тем более, на зеркальщиков), коли у нашего мира рожа крива. Как известно, «предвестьем льгот приходит гений, и гнётом мстит за свой уход».
А литература (и вся культура) — не скатерть-самобранка социальных благ для обывателей. Это зеркало миров (нашего и вышнего). Иногда грозное зеркало, зерцало бед и катастроф. А писатели — мастера-зеркальщики. И неча сердиться на зеркала (а тем более, на зеркальщиков), коли у нашего мира рожа крива. Как известно, «предвестьем льгот приходит гений, и гнётом мстит за свой уход».