Литературный журнал

Анна Юрьева. Родилась 5 декабря 1990 года в городе Шимановск Амурской области. Участник форума «Таврида 5.0» в школе издательства ЭКСМО. Создатель литературной школы #ЯПишу, лектор клуба доступной литературы «ЛитSplit». Участник и лауреат литературных конкурсов.

Пашка не видел маму уже с лета. Последний раз он приезжал в свой родной городишко во время отпуска. И то не по великому желанию, а потому что «надо». Традиция такая. Она завелась во времена учёбы в институте. На лето приезжать домой, куражить с друзьями детства, помогать родителям и бабушке с дедом на огороде. Потом институт Пашкой был закончен, работа найдена. А традиция летом брать отпуск и ехать к родне осталась.

Пашка вздохнул и купил билет в трясущийся старый автобус. И вот он уже мчался со скоростью «пазика» из областного центра. Дорога должна была занять чуть больше пары часов.

Пашка смотрел в окно, слушал музыку и злился. Его укачивало, пейзаж раздражал, а сосед вонял и пытался спать на пашкином плече. Парень дёргал рукой, стараясь скинуть с себя попутчика и как можно больнее его ударить, чтобы тот оставил идею класть голову на его плечо.

— Слышь, отец, ты давай, ровнее держись! — недовольно сказал Пашка и растолкал соседа. — Я тебе как бы в подушки не нанимался.

Дурно пахнущий дед запахнулся в куртку и пробурчал — что-то про невоспитанную молодёжь и что ему скоро выходить вообще-то.

Пашка снова уставился на унылый зимний пейзаж за окном.

Сегодня утром позвонил отец. Сказал, что нужно ехать, мама серьёзно приболела. Пашка был зол. Да нет, не на отца или болеющую мать. На себя. Планы сорвались. И вот в субботу, вместо весёлой поездки на турбазу, он едет в старом автобусе по печальному поводу. И не испытывает ничего из приличествующих сыну чувств. Только злость.

Ну и Маринка, конечно.

Хотел к ней подкатить под пивко и винишко, а теперь по любому она Игорьку достанется. Эх…

Не вовремя всё это. Сейчас нужно будет подбадривать маму. К бабушке идти… Слушать дедовы истории, по сто тридцать третьему кругу, про детство, про то, как раньше хорошо жилось. Да и отец начнёт после рюмочки жизни учить. Ещё маму за руку держать…

Проходили, было уже так.

Когда бабушка ногу сломала. Тогда тоже повздыхали, разошлись. Бабушка выздоровела. Только времени потерянного жаль. Сейчас бы с Маринкой сидел. Глядишь, вечером бы чего и обломилось…

Сосед Пашки вдруг захрипел и зашёлся жутким неприятным кашлем. Глаза его выпучились, налились слезами. Он пытался вздохнуть, но никак не мог. Хрипел, сипел, но дышать никак не получалось.

Пашка оторопел. Вонючий мужик хватался за парня руками, кашлял, пачкал одежду слюной.

— Эй, остановите автобус! Человеку плохо! — крикнул Пашка, пытаясь отцепить от себя руки попутчика.

На соседних креслах заголосила женщина. Автобус остановился.

На улице был жутчайший мороз. Пашка это понял, когда вытащил вонючего деда на улицу. Лицо сразу замёрзло, холодом начало щипать ноги под джинсами. Батя бы сейчас так и сказал: «Фи! Городской…».

Рядом с дедом сразу же засуетилась какая-то женщина. Тот по-прежнему хрипел, лежал на снегу, хватаясь уже за одежду незнакомой тётки.

— Ты чего так отца запустил? — с упреком обратился к Пашке водитель.

— Какого отца? Это не мой отец!

— Да ладно, не отпирайся. Понимаю, что стыдно. Чего это он?

Пашка оторопел.

— Не, мужик, это не мой отец. Я к своему как раз еду. А с этим… Не знаю что. Закашлялся резко… — Пашка развёл руками и посмотрел на лежащего деда.

Тот нырнул лицом в снег и, видимо, от холода его горло на секунду разжалось, впустив немного воздуха. Дед вздохнул и снова зашёлся в кашле.

Водила вытащил из автобуса аптечку, сунул Пашке в руки и сказал:

— Я посмотрел, по путевому листу батя твой тут и должен был выходить. Так что, давай, спасай родственничка, а мы поехали. Если ещё постою, не заведусь. «ПАЗик» старый.

Водитель пошёл к автобусу, а Пашка кричал, что дед-то, может, и должен был тут выйти, но он, Пашка, должен дальше ехать. И вообще — Пашка этого типá и не знает вовсе.

Тётка сочувствующе посмотрела на деда, потом на Пашку, смахнула слезу и сказала:

— Вот жизнь… Не хотела бы я, чтобы от меня сынок отвернулся. Тут до села недалеко. Ты уж не бросай отца-то, не бросай.

Сказала, похлопала Пашку по руке и пошла в автобус. Пашка сначала замер, ничего не понимая, а потом рванул за ней. Но водила, гад, закрыл двери. «ПАЗик», скрипя механическими суставами, отдалялся от Пашки, как бы он за ним не бежал. Парень озлобленно что-то кричал, матерился, пока бежал, бросил тянущий руки оранжевый ящик аптечки, снова бежал, но автобус уже было не догнать.

Мороз. Пашка чувствовал, как мороз пробрался через лёгкую куртку и джинсы и крал тепло его тела. Оглянулся назад. В пятистах метрах лежал хрипящий дед, тёмным пятном выделявшийся на белом полотне снега.

Пашка пошёл назад, по дороге собрав лекарства обратно в коробку аптечки. Руки мёрзли, а лекарств — особо и не было. Бинт, жгут, валерьянка, какие-то ещё таблетки.

Время близилось к трём, солнце скоро зайдёт.

Пашка быстрым шагом дошёл до деда и бросил рядом с ним аптечку. Тот судорожно вдыхал ледяной воздух со свистом. Видимо, кислород хоть немного, но помог.

— Дед, ты вообще как? Дышишь? — спросил Пашка, особо не надеясь на ответ.

Дед еле-еле утвердительно качнул головой.

— Идти сам сможешь?

У Пашки в голове мелькнула мысль про село. Наличку в банкомате снять. Оттуда можно и уехать на чём-то.

«Уехать! Точно. Сейчас кто-нибудь мимо проедет, я и уеду», — подумал Пашка радостно.

Достал телефон. Сеть не ловила, а батарейка на морозе стремительно разряжалась. Солнце медленно клонилось к лесу. Чистый воздух звенел от мороза и тишины. В стороне от дороги, за деревьями, был виден дым, идущий из тёплых животов сельских домов.

У Пашки от дикого мороза застучали зубы. Он пытался растереть ноги и руки. Но где в такой дубак согреться! В тонкой осенней куртке и тонких брюках. Ещё и в кроссовках! Адски холодно…

Внезапно дед снова зашёлся неприятным давящимся кашлем. Пашка сел рядом с ним, прикрыв рукавом рот, открыл аптечку и начал одной рукой искать хоть что-то знакомое. Лейкопластырь, йод, бинт, жгут… Из таблеток только аспирин и парацетамол.

Рука Пашки наткнулась на оранжевый пакет. Это было спасательное покрывало — так гласила на нём надпись. Делать нечего. Попуток нет, холод собачий. Пашка развернул покрывало на снегу, кое-как перевалил на него заходящегося в кашле старика. И потащил его по направлении к селу.

Снег был глубоким, а дед тяжёлым. Кроссовки промокли насквозь, а пальцев ног Пашка уже не чувствовал. Кисти рук побелели, зато под курткой было горячо и даже мокро. Пашка останавливался, грел руки, хватался за край одеяла и шёл дальше. Дед кашлял не переставая.

«Хоть бы дотянул… А то чего я его тащу…», — зло думал Пашка.

На поле уже начали падать сумерки. Снег налился синевой, а на небе появились робкие звёзды. И вдруг, Пашка не поверил глазам, — вдали, на дороге, от которой он уже далеко отошёл, показался свет фар.

Парень чертыхнулся, когда машина промчалась мимо.

До деревеньки оставалось совсем немного. Дед то кашлял, то стихал, еле сипя, то снова заходился в жутком кашле. Пашка постучался в первый попавшийся дом, втащил за собой деда и путанно объяснил ситуацию. На него кто-то заботливо накинул одеяло, а в руках парня тут же оказалась огромная кружка горячего сладкого чая.

Оказалось, что хоть здесь деду повезло. Они оказались возле дома сельского фельдшера, который вместе с женой утащил куда-то едва дышащего деда. Пашка слышал, как за стеной тот продолжал кашлять, а врач что-то говорил жене. Та собрала полотенца, принесла аптечку, кипяток и бутыль с чем-то прозрачным, закрыла дверь и обратилась к Пашке:

— Замёрз, касатик? Давай, одежду снимай. Не хватало ещё воспаление подхватить. Сейчас я тебе сухое и тёплое принесу. И давай, — махнула она рукой. — К печке поближе садись.

Пашка непослушными пальцами расстегнул замок куртки, положил её на скамью, снял мокрый кроссовки и такие же мокрые носки. Пальцы на ногах были белыми, как снег. Затем настал черёд джинсов, футболки и трусов. Пашка накинул на себя одеяло и сел поближе к печке.

Женщина вышла через пару минут и принесла Пашке большие треники, колючую вязаную кофту и такие же носки. Взгляд у неё был полный сочувствия:

— Там батя твой… Совсем плох.

Сил объяснять, что это не его отец, у Пашки уже не было. Когда жена фельдшера ушла, он натянул на себя принесённую одежду. Ноги в колючих носках стали согреваться, Пашка прислонил ступни к печке. Тепло поднималось выше и выше. Через несколько минут он не заметил, как заснул.

Проснулся Пашка от того, что его кто-то тряс за плечо. Он было начал возмущаться, что невозможно ездить в автобусе со всякими. Но тут сознание его догнало, он встрепенулся и понял, что не в автобусе.

Будил его фельдшер.

— В общем, не знаю, как сказать… Ты, парень, крепись… Как бы… Все там будем…

Врач сунул Пашке в руки какие-то рваные грязные документы и деньги.

— Я скорую вызвал, — сказал фельдшер. — И полицию тоже. Ты, будь добр, дождись их. Я сказал, что батя твой умер.

Полиция и скорая приехали через час. Врачи констатировали смерть, заполнили необходимые бумажки. Правда, у деда были не все документы, только паспорт. Пашкины данные тоже взяли. Полицейские выдали протокол об осмотре тела. Здесь Пашке никому ничего не пришлось доказывать. Минимум вопросов, бумажки, подписи. Тело деда забрали и увезли на вскрытие.

Пашка поблагодарил фельдшера и его жену за гостеприимство, оделся в свои, уже высохшие от печного тепла вещи.

— Я документы и деньги оставлю у вас?

— Нет-нет, ни в коем случае, — закачала головой женщина. — Забирайте с собой.

— Скажите, а где здесь таксисты? Ну или кто-нибудь, кто сможет отвезти в другой район?

Хозяева дома объяснили, как пройти к местному жителю, занимающемуся извозом.

Пашка вышел на улицу. Зимой темнеет рано. Вроде бы не поздно, а уже совсем ночь. Мороз. Минут за пять дошёл по накатанным скользким улицам к указанному дому. Постучался. На его стук лаем отозвалась вся деревня. За забором включился свет. Пашка услышал шарканье обуви, мужик ругнулся на собаку, повозился с запором и открыл.

— Ты кто? — сонно, придерживая телогрейку на голом торсе, сказал мужик. — Чё надо-то?

Пашка объяснил, что ему нужно срочно в другой район.

— Чё по деньгам? — спросил мужик.

Пашка вспомнил, что не нашёл банкомат. Телефон уже сел. В кармане — только деньги деда. Он достал их, пересчитал, показал мужику и спросил:

— Хватит?

Тот пальцем поводил по банкнотам, лежащим в пашкиных ладонях, посмотрел на него, вздохнул и сказал:

— Заходи. Ща, оденусь, машину прогрею и поедем.

Пашка обрадовался, как ребёнок, что сможет уехать домой.

Через пару часов Пашка уже стоял на пороге родительского дома. Ему открыл отец, обнял, отодвинулся осмотреть Пашку с ног до головы и сквозь усы усмехнулся:

— Фи! Городской… А что, у вас там, в вашем городе, тёплую одежду ещё не изобрели?

Пашка улыбнулся.

— Как там мама?

— Получше. Заходи, чего стоишь на пороге? — отец пропустил Пашку в сени. — В ногах правды нет.

Пашка поставил телефон на зарядку и переоделся в приготовленное мамой домашнее.

Пашку ждали. Приготовили ужин, накрыли стол, словно был какой-то праздник. Как будто Новый год. Дед уже начал свои рассказы про пашкино детство, про Советский Союз. Пашка слушал его и улыбался.

Отец после пары рюмок начал расспросы — когда, мол, сын ты женишься и что ж это за работа такая, в офисе штаны просиживать. Пашка шутил — говорил, на ту зарплату, которую он получает, можно много штанов для просиживания купить.

Маме действительно было значительно лучше, она сидела со всеми за столом и лишь немного покашливала.

От звука кашля Пашка вздрогнул.

— Сынок, что такое? — спросила мама, гладя Пашку по спине.

И тут Пашка заплакал и вышел из-за стола. Он стоял на улице без куртки и смотрел на звёзды. К нему во двор вышел отец с его звонящим телефоном и, ничего не говоря, передал ему в руки и ушёл в дом.

На экране светился незнакомый номер. Пашка удивился — кто бы это мог звонить с неизвестного так поздно? Взял трубку и услышал голос:

— Здравствуйте! Извините, что беспокою Вас практически ночью. Это Павел?

— Да, здравствуйте! Это Павел, — ничего не понимая ответил парень. — А кто это?

— Это Вас из морга беспокоят. По поводу Владимира Петровича… Вы знаете его родственников или хоть кого-то, кто будет заниматься организацией похорон?

Пашка не знал, что ответить.

— Знаете, я не уверен, что у него есть родственники… Я просто с ним ехал на соседнем кресле в автобусе. Ему стало плохо, я его дотащил до села… И он умер.

— Павел, извините. Поняла, Вы не родственник, — сказал женщина на том конце провода.

— А что… — Пашка не знал, как спросить. — А как… Как и кто его похоронит?

— Просто, если у него нет родных, мы его похороним на местном кладбище с металлической табличкой… ФИО и даты. И всё… Закопаем уже завтра…

— Я Вам перезвоню, можно? — Пашка растерялся.

«Как же это так? — думал он. — Живёшь-живёшь, а потом раз — умер. И будто и не жил…».

Пашка как-то мгновенно успокоился, он вернулся к родным и рассказал о сегодняшнем событии. Все за столом притихли.

— Вы простите меня… — Пашка посмотрел на маму, папу, повернулся к своим старикам. — Простите, что я так редко приезжаю, редко звоню…

Все кинулись Пашку уверять, что всё в порядке.

— Тут такое дело… — начал Пашка неуверенно. — В общем, деда этого... У него родных нет, его завтра закопают, как собаку. И даже проститься с ним некому. Я сам не умею…

Тут Пашку прервал отец:

— Паш, мы поможем тебе организовать похороны. Мы же родные люди. Звони этой женщине, скажи — утром приедем, заберём старика.

— А что сказать ей?

— Скажи, что мы — его родные.