Литературный журнал
№23
июЛ
Писатель Афанасий Мамедов, критик Алексей Андреев, прозаик Евгения Декина, критик Валерия Пустовая, поэт Евгений Абдуллаев

«Большая книга»: автофикшн vs триллер

Национальная литературная премия «Большая книга» объявила длинный список XIX сезона[1]. В него вошли 50 произведений авторов из 13 регионов России и 7 стран мира: Белоруссии, Израиля, Испании, Казахстана, Киргизии, Норвегии и Франции.
Что ждёт русскую прозу? Есть ли выход из автофикшна? Что пишут молодые и как сделать так, чтобы тебя прочитали и – не забыли? В ожидании короткого списка предлагаем прочитать комментарии экспертов премии.
Евгения Декина
Прозаик, сценарист
«Бросается в глаза большое количество автобиографической литературы. Причём, это не биографии известных людей, которых в нынешнем сезоне значительно меньше, чем обычно, и не модная фиксация травматического опыта, которой в последние несколько лет было слишком уж много. Это просто воспоминания о собственном детстве, советском или перестроечном. Вкус мороженого, соседская девочка, поливальные машины по утрам. И всё. К сожалению, у большинства авторов не получается добиться бахтинской позиции вненаходимости по отношению к описываемому. Произведения выходят плоскими и безыдейными: кроме фактуры, в общем-то, всем и так хорошо знакомой, и значимых только для автора воспоминаний, в тексте нет ни сюжета, ни композиции, ни хоть какой-то философской глубины.
Автобиографичные произведения выходят плоскими и безыдейными: кроме фактуры, в общем-то, всем и так хорошо знакомой, и значимых только для автора воспоминаний, в тексте нет ни сюжета, ни композиции, ни хоть какой-то философской глубины.
Стало гораздо больше жанровой литературы, чем в прошлом сезоне. И это касается не только фэнтези и мистики – их в литературе в целом постепенно становится всё больше. Это касается и реалистической прозы. Если в прошлом сезоне было подано на премию очень много подросткового и женского мелодраматического, то теперь много детективов, триллеров, романов – расследований. Большая часть из них, конечно, не особо высокого качества и потому в длинный список не вошла, но сама тенденция меня как сценариста не может не радовать. Я устала от обилия потоков сознания, от бессюжетной «прозы поэта» и фабульной литературы травмы. Поэтому разворот к композиционно выстроенной прозе мне кажется ободряющим.
Ещё заметила, что в этом сезоне сборников рассказов стало больше, а многотомных романов меньше».
Я устала от обилия потоков сознания, от бессюжетной «прозы поэта» и фабульной литературы травмы. Поэтому разворот к композиционно выстроенной прозе мне кажется ободряющим.
Афанасий Мамедов
Писатель, журналист, литературный критик
«Литературу большого потока выделяют несколько основных черт, таких, скажем, как некоторая потеря объёмности языка, вызванная технологической революцией, некоторая расхожесть сюжетов, повсеместный жанровый микст и неудержимая тяга к биографиям замечательных людей: «Батюшков не болен» Глеба Шульпякова, «Цвет и тени Беллы Ахмадулиной» Марины Завада и Юрия Куликова. Но, пожалуй, наиболее ясно выделяется обновлённый взгляд на реальность, точнее, на изменение её статуса. Существование условно. Поступок – условен. Трактовка – полемична: «Фирс Фортинбрас» Сергея Носова, «Ветер уносит мертвые листья» Екатерины Манойло.
Заметно также общее желание сместить «градус достоверности» в сторону игры. Особенно молодой литератор сегодня в значительной степени «человек играющий». Яркий пример – Иван Бевз с романом «Чем мы занимались, пока вы учили нас жить».
Литературу большого потока выделяют несколько основных черт, таких как некоторая потеря объёмности языка, некоторая расхожесть сюжетов, повсеместный жанровый микст и неудержимая тяга к биографиям замечательных людей.
Но есть и такие, для которых реальность по-прежнему остаётся высшим мерилом, головокружительной совокупностью всего сущего. Как правило, это писатели старшего поколения, в какой-то степени закрывающие свои литературные счета – Андрей Волос с его романом «Облака перемен», Владимир Лим с романом «Пылающий», Михаил Тарковский с художественными воспоминаниями «42-й до востребования», Василий Аксёнов с «Флегонтом, Феврусой и другими», но есть и «новые старые», воспевающие реальность такой, какая она есть. Всё всерьёз в «Деревянной вороне» Павла Суслова, в «Дорогах Сурена» Сергея Авакяна-Ржевского.
Общее у первых и вторых – абсолютная вера в то, что мир создан для книг. Эту – одну на всех – Большую книгу они и пишут. Сегодня, как вчера».
Валерия Пустовая
Литературный критик, эссеист
«Мне интересно в новой литературе соревнование психологического сюжета с социальным. И то, что при этом оба они приобретают терапевтические черты. Авторы не только указывают на травмы и разрывы в обществе и психике, но и словно намечают способы решения, пути к выходу.
В длинном списке «Большой книги» этого года есть увлекательные романы с сильным социально-критическим звучанием. В них авторы исследуют глубинные причины разделения и объединения внутри общества. Заметен герой-маргинал – представитель тех слоев общества, которых редко слышат, или человек оригинальных занятий и, вследствие этого, неподражаемого взгляда на мир. Такой герой становится источником переосмысления социального уклада, поиском новых оснований связи между людьми.
Напротив, психологическая проза сейчас позволяет герою отключиться от социального, сосредоточиться на выяснении правды о самом себе. В литературе, особенно молодого поколения, нашла отражение возросшая ценность душевного здоровья, внимания современного человека к своему внутреннему миру. Литература исцеляет – но парадоксально: показывая, почему человек сам, свободной волей отказывается от себя и строит болезненные отношения. Таким образом читатель может прийти к мысли о личной ответственности за то, что в жизни пошло не так.
Литература исцеляет – но парадоксально: показывая, почему человек сам, свободной волей отказывается от себя и строит болезненные отношения.
Историческое направление в списке этого года не так заметно. Историческое тесно сплетается с психологическим и автобиографическим письмом. Литература показывает, до какой степени решение исторических загадок и исцеление исторических травм влияет на душевное благополучие современного человека.
Отмечу еще мистическую линию в списке. Это мистика, перерастающая границы жанра. Иноприродное, иномирное раскрывается писателями как метафора тонких или крайних состояний человеческой души. Даже мистическая проза возвращает нас в границы реальности, показывая, до чего близко подступает к хаосу и ужасу обычный человек, когда идёт на поводу у своих тайных желаний».
Евгений Абдуллаев
Поэт, прозаик, переводчик, литературный критик
«Современная русская литература продолжается, во всём своём богатстве и многообразии: стилистическом, идейном, поколенческом. Это, пожалуй, самое важное, что демонстрирует нынешний длинный список. Много молодых имён, хотя никакой декларируемой цели «дать дорогу молодым» у членов Экспертного совета не было. Просто очень хороший уровень, без скидок на дебютность.
Что огорчило? То же, что и прежде. Печальное состояние с художественной редактурой. Читаешь, и буквально видишь: вот тут и тут должен был поработать опытный редактор. Увы, на редактуре экономят даже многие крупные издательства, что говорить о прочих, где редактура зачастую чисто номинальна? Или о формате «издания по требованию», где она отсутствует по определению? В результате многие потенциально «проходные» тексты в «лонг» не попали: по той же причине, по какой не подаются к столу непропеченные пироги и недоваренные супы. Жаль.
И последнее, позитивное. В отличие от нынешнего, довольно тяжёлого и нередко агрессивного эмоционального фона в СМИ и социальных сетях, современная русская «большая книга» остаётся в целом мудрой, доброй и сострадательной. Готовой выслушать и понять Другого, другое мнение, другую позицию. Не избегающей злобы дня, но и не замыкающейся на ней. Такой русская литература всегда была, такой она в лучших своих текстах остаётся и сегодня. Надеюсь, длинный список смог это хотя бы отчасти отразить».
Современная русская «большая книга» остаётся в целом мудрой, доброй и сострадательной. Готовой выслушать и понять Другого, другое мнение, другую позицию. Не избегающей злобы дня, но и не замыкающейся на ней. Такой русская литература всегда была, такой она в лучших своих текстах остаётся и сегодня.
Алексей Андреев
Литературный критик, заместитель главного редактора
журнала «Октябрь»
«По моим наблюдениям, всё больше появляется, как я их называю, «иллюстративных романов»: когда берётся какое-либо социальное явление, а чаще – психическое отклонение, и далее автор начинает это посредством конкретных ситуаций и проявлений описывать.
Возможно, эта тенденция связана с информационным характером нынешнего времени, а может, с тем, что появилось много литературных курсов, где всех, желающих стать писателями, учат различным техникам и наборам приёмов лучшей организации и подачи текста. Но техника – это только техника, подспорье, а всякое творчество, думаю, всё же должно начинаться с порывов души: именно они способны вызвать у читателя искренний интерес и эмпатию, заставить сопереживать тому, о чём не просто хочет, но и не может не рассказать автор.
Появилось много литературных курсов, где всех, желающих стать писателями, учат различным техникам и наборам приёмов лучшей организации и подачи текста. Но техника – это только техника, подспорье, а всякое творчество, думаю, всё же должно начинаться с порывов души.
Произведения же, сконструированные за счёт техники, становятся просто проходной беллетристикой: прочитал (если вообще дочитал) – и тут же забыл».
Познакомьтесь с длинными списками и других литературных премий 2024 года:
Лонг-лист премии «Лицей»: https://godliteratury.ru/articles/2024/04/25/premiia-licej-obiavila-dlinnyj-spisok-2024-goda
Лонг-лист премии «Ясная поляна»: https://godliteratury.ru/articles/2024/05/06/premiia-iasnaia-poliana-obiavila-svoj-samyj-korotkij-dlinnyj-spisok
_____________________
[1] Познакомиться с длинным списком можно здесь: https://godliteratury.ru/articles/2024/04/23/bolshaia-kniga-obiavila-spisok-polufinalistov-2024-goda.