Новая книга стихотворений «Убеги из Москвы» Вадима Месяца
[1] – совсем не про эскапизм, – скорее, акцент здесь на потребности пересмотра всего того, что стало рутиной и вошло в привычку. Так весной после генеральной уборки сжигают мусор, чтобы найти затерянные в нём золотые крупицы. Своеобразный бунт против повседневности с саморазоблачением, решительное обновление, обозначение новых горизонтов событий – вот общее впечатление от книги, состоящей из четырех частей: «
Детский почерк», «
Мобилизация», «
Последнее танго» и «
Дума про Борислава».
Развенчанные сказки, золотые, но бесполезные воспоминания, обман и обманутость – вот, наверно, главные мотивы части первой. Впрочем, здесь, как и далее, они – подспорье, нужные подмостки для признаний, личных, поэтических:
Фараон умирает на троне, забывая озвучить приказо затмении на небосклоне, что явилось толпе напоказ. Даже звёзды на миг почернели. Потерялись пути в темноте.Мы как девки стоим на панели. Постарели. Мы больше не те. Нас как холод пронзило сиротство. В искаженной личине отцанету больше родимого сходства, совершенства нет, и образца. Потрошители скоро прибудут, сложат в каменный таз потроха, твоё сердце в груди раздобудут, как монету в кармане лоха. Замурован внутри пирамиды ты, иголкой в огромном стогу, ни победы былой, ни обидыне отыщешь в бездомном мозгу. <…> (ДЕТИ СОЛНЦА)
Или:
На шпиль минарета садится сова, когтями зажав полумесяц.На ухо звучат колыбельной слова, и льются дождём мимо лестниц. Одежды ночные снимает она, цепляя их клювом железным. И в каплях рассвета дрожит тишина, застигнута утром воскресным. (СОВА)
В новой книге Месяца больше ёмкости, смыслового сжатия, и движения, разворачивания авторской мысли – процессы, которые мы наблюдаем. Причем, авторское, индивидуальное движение созвучно смещению земных пластов, смене общественных взглядов, а потому претендует на эсхатологичность. Всё, что происходит, может оказаться для нас последним – оттого и пристальное, почти прощальное всматривание: что со мной происходит? кто я? не случалось ли это со мною раньше? Получается, что это о чём-то, противоположном бегству, или же о бегстве не откуда-то,
а куда – к себе, к реальности, к тому, чтобы видеть всё таким, каким оно является на самом деле. Об этом говорит вторая часть – «
Мобилизация»:
В почете посредственность и учтивость, в пивную пускают по пропускам. Скажите, товарищи, что случилось? Куда направляться моим войскам?Мне местность знакомая не знакома.В витринах подсвеченных нет тепла.И девушка, что провожал до дома, фамилию мужа себе взяла.Собаки не помнят своих хозяев,и верят отныне в любой обман.И призраки двух кочевых трамваев,качая боками, ушли в туман. (УЛИЦА ЩОРСА )
Само название книги – призыв Ходасевича
перешагнуть,
переступить – понимание очерченности, огражденности, и отсюда потребность
разрыва полосы притяженья. Это еще и гумилевская страсть к открытиям, экзотике и новизне – Африка или Персия, тяга к странствиям или участию в войне. Причем, как уже говорилось, она созвучна реальным, а не выдуманным переменам, а, стало быть, предполагает участие многих:
Она скрывает сына от призыва, закутала в cтарушечье тряпьё. И солнце отражается красиво на золотых веснушках у неё. На пустыре колотят в барабан, и глухомань становится как площадь. В бравурном марше движется туман, словно слепой по улице на ощупь. Подсолнухи склонились сиротливо, и божьи птахи воду пьют с лица. Она скрывает сына от призыва в изгибе обручального кольца. <…>(МОБИЛИЗАЦИЯ)
Впрочем, военная тематика у Месяца не сакрализована, а скорее, воспринимается с юмором. Армия – большой
авианосец, где
драят палубу бойцы, а флотом правит
вдохновенный трансвестит.
Отмечу, что несмотря на чуткость к общественным колебаниям (автор – один из немногих, кто остро отреагировал на эту тему, но гораздо больше военных текстов мы найдем у Алексея Остудина), Месяц в первую очередь лирик, и хорошей лирики в книге немало, особенно в «
Последнем танго»:
Апрельский ветер пахнет спиртом и прогоревшею листвой.Я увлечен внезапным флиртомс полураздетою Москвой. Её батистовою блузкой, бейсболкой с жестким козырьком,
немного русской, и нерусской.И непонятной целиком.Мы с ней сидели за блинамив кафе с названьем «Теремок».И все, что было между нами — надежды призрачный дымок. Москва распахнута весною.И очарована весной.Она гуляет не со мною.Ей западло гулять со мной. <…>(СТРАСТНАЯ ПЯТНИЦА)
Так, коварства девственной природы куда очевиднее для автора, чем война, а сидящие в обнимку влюбленные – нагляднее переложения Шотландской песни. Раздел «Последнее танго» – насквозь лиричный и личный, но – не последний.
Пожалуй, интереснее всего в книге – напечатанная в сокращении поэма «Дума про Борислава» – перекличка с творением Багрицкого «Дума про Опанаса», перенесенная вместе с размерами и местом действия на век вперед:
Пахнет бабой беспонтовой море в теплом мае.На лиманах квохчут жабы, рот не разевая. Блокпосты шмалят махорку, подпевая птахам,где гуляет гарный хлопец по зеленым шляхам. Дал винта из Волновахи, зарулил в Сартану,на кильдыме затаился зализывать рану. Нет бы жить ему картиннос теткою в Бердянске.Стала вiльна Украина нынче не раляньска. <…>Роковая разновекторность и судьба маленького человека, оказавшегося между молотом и наковальней, Сциллой и Харибдой эпохи перемен; вечные нравственные ценности и манипуляции политтехнологов – лишь некоторые из тем, затронутых поэмой…
Я не берусь судить о том, насколько циклична история и удалось ли Вадиму Месяцу повторить опыт предшественника. Скажу только, что новая книга представляется мне удачной ввиду сделанного пересмотра. Это бегство от «золотых грёз» открывает новые горизонты, а сама ритмика повествования делает текст напряженным и ёмким. В книге много хорошей лирики, есть военная тематика и, главное, попытка эпического повествования, основанного на реальных событиях.
[1] Вадим Месяц, Убеги из Москвы : книга стихотворений. — Москва : Русский Гулливер, 2023.