Литературный журнал

Екатерина Годвер – прозаик, поэт. Лауреат конкурса литературного журнала Север "Северная звезда" (2022) в номинации "Поэзия". Публиковалась в журналах "День и ночь", "Север", "Наш Современник" и др. Автор научно-фантастического романа "Иволга будет летать" ( 2021) и книги стихотворений "После больших снегов" (Изд-во CТиХИ, 2023). Член Союза Писателей России. Живёт и работает в Москве.

В деревне в середине октября было безлюдно: дачники разъехались, а местных давно не осталось. Лишь на Серёгином участке играла музыка, румянился на углях шашлык: праздновали День Рождения Серёгиной сестры, Ленкиной подруги.
Лена помогала нарезать салат, когда Серёга подбежал и взял её за руку.
– Идём, хочу тебе кое-что показать!
Он увлёк её за забор – и дальше, по пустынной деревенской улице.
Лена летом поступила в аспирантуру, а Сергей, математик с соседней кафедры, был и того старше – и всё равно сейчас Лена казалась себе школьницей, сбежавшей от строгих взрослых. Как ни удивительно, ей это чувство нравилось. И деревенька, и нескошенные поля вокруг, и полоска леса вдалеке... Нравился Серёга: спокойный, себе на уме – но умеющий вытворить что-нибудь эдакое.

– Вот! – Серёга привёл её в ложбину посреди поля к огромному старому дубу.
– Атмосферное местечко, – хмыкнула Лена, отдирая от штанов репей. – И дуб красавец. Но всё-таки: что мы тут делаем?
Серёга покачал головой:
– Ты не понимаешь. Это не просто дерево, а Перунов страж... Если запутать его, семь раз обойти вокруг, можно выйти в другом месте.
– Семейная легенда?
– Не просто легенда, а чистая правда! – Серёга вдруг стал серьёзен. – Давай проверим. Ты пойдёшь по часовой стрелке, а я против.
– Ну, если ты так хочешь... – Лена улыбнулась и зашагала вокруг дуба, загребая ногами листву. Затея казалась романтичной, но смешной. – Серёж, допустим, это работает. Но почему семь раз, а не двенадцать? Или не тридцать семь?
– Правила не я придумал, – сказал Серёга, выходя ей навстречу. Через миг они вновь разошлись.
– Может, мы с тобой как голуби Скиннера? – не унималась Лена. – И число не важно.
– Но тут нет голубей, только сороки, – откликнулся Серега. – Ты вообще о чём?
– Скиннер, Серёж, это учёный, который вырабатывал у птиц суеверное поведение, – объяснила Лена. – Сыпал в клетку зерно через равные промежутки времени, а птицы изобретали бессмысленные ритуалы, чтобы получить еду. Например, ходили кругами вокруг кормушки.
– Что, серьёзно? – со смешком спросил Серёга из-за дерева. – А потом?
– Голубя в суп, а мозг под микроскоп. Ты бы поосторожнее с ритуалами...
Лена ждала, что он как-то отшутится – но никто не ответил. Он прошла круг до конца. Серёги не было.
– Эй!!! – Лена пробежала ещё круг, не слыша ничего, кроме своих шагов и быстрого дыхания. Паника подступила к горлу.
Но тут сверху, из переплетения ветвей, раздался весёлый Серёгин голос:
– Теперь сюда! Хватайся за руку...
– Ну ты гад, – Лена забралась к нему. – Зачем пугать?
– Так ты же ни во что "такое" не веришь. – Серёга улыбнулся и полез выше. – Нам надо вот туда...
По-прежнему чувствуя себя заигравшейся школьницей, Лена перебралась на узловатую ветку.
И увидела Чудо.

Там, где прежде лежало поле, протянулась широкая река. По реке сновали лодки с квадратными фонариками на носу; был ли кто внутри, Лена никак не могла разглядеть, но ей слышался плеск вёсел, тихая песня над водой. На другом берегу вдоль деревянной мостовой горели фонари, стояли высокие бревенчатые терема с освещёнными окнами.
– Туда нельзя спуститься, – сказал Серёга. – Но если прийти в сумерках и сделать всё правильно, можно ненадолго увидеть... Через пять минут он исчезнет. Тебе нравится?
Лена молчала: у неё не было слов, только страх ляпнуть что-нибудь лишнее.
Когда стемнело, она порывисто поцеловала Серёгу в сухие от волнения губы:
– Чудес мне ещё никто не дарил...
– Оно не моё. Просто – чудо, – смущённо сказал Серёга. – Но я хотел посмотреть на него с тобой.
Они спустились с дерева, немного постояли, держась за руки, и пошли назад.

***
Вечер в деревне продолжался с беспечным весельем, но в ночь разразилась гроза и загнала всех от костра в дом. Не было электричества: сидели при свечах, пели, разговаривали до рассвета.
Утром Серёга ушел на полчаса. Вернулся хмурый:
– Молния, – сказал он глухо.
Лена пошла за ним на поле, не замечая, как намокает от травы одежда.
Исполинский дуб лежал, расколотый на три части. Пахло гарью: остов дерева до сих пор дымился.
– Обидно невероятно, привык я к нему... Ещё отец мой по нему лазил и мать водил. – Серёга вздохнул. – Но, знаешь, я пока шёл, подумал насчёт твоего Скиннера. Вдруг действительно ни число кругов, ни дерево не важны. Чудо существует само по себе, а мы его совсем не понимаем... Эй, ты чего?!
– Ничего, – пробормотала Лена. – Нам с тобой ещё хватит чудес.
Отчего-то ей совсем неважным казалось сейчас, что случилось ночью: была ли гроза случайностью, гневом строгого божества, замыслом неведомого исследователя.
Ей было до слез жаль не чуда, на которое удалось взглянуть одним глазком, но погибшего дуба: понятного, земного, могучего, теперь беспомощно лежащего на ковре палой листвы.
Лена присела на корточки рядом с тлеющим остовом дерева, подобрала с земли пару желудей и сунула в карман. Вдруг прорастут?
– Спасибо, – прошептала она, поглаживая тёплую, растрескавшуюся кору. От сырого рукава куртки поднимался в воздух белый парок.