Литературный журнал

***
я спал, из снега выпростав рукав.
снег был крахмальный, глаженый и ёмкий,
и пахнул кипячением белья,

и шею мне царапал острой кромкой.
я холодел в ключице и плюсне,
и, все в тревожных мыслях о весне,

под ним дремали простыни в цветочек,
и время схоластической иглой
в заиндевелом компасе дрожало.

уже так много снега на дворе,
уже сугробы намело у школы,
я спал, меня тревожила игла:

перенаселено ли остриё,
прошёл ли караван через ушко ли,
но форточка захлопала в ночи.

и я проснулся, и закрыл её,
и снова-два зарылся в одеяла.

прабабушка крахмалила бельё,
а бабушка уже пренебрегала.

***
ходи, болтун, по святым местам — вот тебе ремесло.
на крещенье купаться не стал,
а тут понесло.
дактиль или анапест — всë одно вода,
лëд прозрачный крест накрест посреди белого льда.
подойди, встань в ногах у бывшей
купели, теперь — окна.
кто был еë прорубивший?
и кто, раскинув руки, поднимается ото дна?

в брейгелевском пейзаже сфумато не предусмотрено. дыхание холодного фронта,
бесконечная белизна спит и видит странные сны.
чëрные рыбаки вертят лунки до самого горизонта.
некрещëные мавки приникают к ним,
пьют воздух с той стороны.

***
у памятника толбухину шерстяные погоны.
целый город готовится к рождеству.
сколько снега архангельские вагоны
везут из-под исакогорки в москву!

первый фейерверк пошёл, черно-белые крыши грохотом огороша:
вздрагивает нового храма недостроенная культя.
всё это заметает розовая пороша,
снежная рождественская кутья.

в ночи не сверкая лампочками, грузовая фура
по солёной дороге берёт тяжёлый разбег.
кажется, что кругом творится литература,
но на самом деле — кругом происходит снег.

он вырастает и снизу, белый мох на песке и соли,
и сверху; снежный выпот покрывает целые города.
в промзоне, вокруг градирен и в поле
у всего вырастает желтоватая борода.

снег приходит с севера, как огромная черепаха;
ползёт по стенам, как медлительная лоза.
маршалу толбухину белая шерстяная папаха
сползает на невидящие глаза.

свет, однако, падает с неба, и льётся, льётся:
по фонарным столбам; заливает подвалы; потом дома, —
праздник к нам приходит — и остаётся:

зима.

***
Остановившись в густом подлеске, жую травину,
половину пути проделав и половину
оставив перед собою:
березняк редеет, и небо рдеет — уже пора вам,
животным цвета сумерек и вечерним травам,
сменить на медь дневную шубку соболью.
И пока закат разливает плавленый алый,
я смотрю на него и дрожу, как зайчонок малый,
и не жду от мира лучшего отношенья:
поелику перед ночью бессильна рука прогресса,
и животные цвета сумерек, выходя из леса,
никогда не едят с руки мои подношенья.