Литературный журнал
№19
МАР
Прозаик Павел Карякин

Павел Карякин — Акула бизнеса

Павел Карякин. Родился в 1976 году. Окончил Челябинскую медицинскую академию (1993 год). Прозаик, член СПР, член правления челябинского подразделения СПР, председатель Ассоциации литературных объединений Челябинской области, руководитель областных и выездных литературных семинаров «Исток-ПЛЮС» при СПР (география семинаров: Златоуст, Миасс, Магнитогорск, Копейск, Сатка, Снежинск, Чебаркуль, Бреды). Участник международного совещания молодых писателей (Каменск-Уральский, 2011 г.). Участник регионального совещания молодых писателей «Стилисты добра». Участник МЛФ им. Н.С. Гумилёва «Осиянное слово» (2013 г.), член жюри литературных конкурсов «Стилисты добра», «Как слово наше отзовётся», «Алые паруса». Выпускник курсов литературного мастерства Нины Ягодинцевой. Автор книг «Иксион», «Подземка», публикации: «Урал», «День и ночь», «Чаша круговая», «Южный Урал».
Говорят, в лихие 90-е деньги валялись буквально на дороге — подбирай не хочу. Регулирующего закона не было, ограничений почти никаких. Неудивительно, что многие сколотили свои первые состояния буквально из воздуха. Однако в подавляющей массе люди по-прежнему были бедны, ведь надобно было знать где, на какой «дороге» эти самые деньги валялись и уметь их подобрать. Мой отец знал… Он не стал, впоследствии, сверхуспешным бизнесменом, но сумел ловко сманеврировать на изломе времён и урвать свой сладкий кусочек, который позже специалисты условно окрестили «быстрые деньги». Видеопиратство — так это называлось. Когда исчезла цензура и рухнули все возможные запреты, в нашу страну, как в прорвавшуюся плотину, хлынули многочисленные образчики западного киноискусства: боевики, фильмы ужасов, кино для взрослых, восточные единоборства!.. Ошалевший от свежего, как тогда казалось, воздуха народ поглощал продукты иностранной киноиндустрии без разбора и готов был платить за это серьёзные деньги… За месяц отец рассчитался со всеми своими долгами, а через год купил машину, две квартиры, полностью поменял обстановку…



Политика воспитания у отца была весьма рациональная и, не исключено, вполне грамотная: «Живёшь и пользуешься всем, что есть в доме, получаешь школьное образование, одежду, питание и всё остальное необходимое, но никаких карманных денег — учись зарабатывать сам». На резонный вопрос: «Как?» следовал не менее логичный совет: «Думай». Конечно, было не так всё жёстко и кое-какие деньги изредка мне перепадали, — от мамы, дяди, старшей сестры, ещё реже — папы, но почти все тратились на кассеты с записями рок-групп — я с детства меломан.
И я думал. Мало успешно, правда…
 — У тебя приличная коллекция рок-записей, — решил как-то помочь советом отец. — Есть двухкассетный магнитофон.
 — Ну, да… — не понимая к чему он клонит, пробормотал я.
 — Я заметил, что ты довольно часто переписываешь кому-то плёнки1, — продолжал он. — Бесплатно?
 — Конечно! — ответил я.
 — Почему бесплатно?
Я, кажется, уловил куда он клонит.
 — Потому что это мои друзья и знакомые! Как я с них буду брать деньги?!
 — Но ты же эти кассеты купил, потом записал в студии звукозаписи и тоже за деньги.
 — За твои деньги, — заметил я.
 — Неважно, в данном случае. Бери с них плату, что мешает?
 — Неудобно… — пробормотал я.
 — Но им-то удобно тебя просить, — резонно заметил он. — Ты приносишь иногда по 5−6 кассет, сидишь и целый вечер их переписываешь, хотя мог бы слушать свою музыку. Я уж не говорю про амортизацию техники.
 — Ну, хорошо, — перешёл я в контрнаступление. — А ты берёшь со своих друзей деньги за видеозаписи?
 — А как иначе? — он в изумлении вскинул брови. — Кстати, а где тот немецкий киножурнал, который я привёз из Москвы?
 — Я его подарил Генке.
 — Зачем?
 — Ну, ты же сказал, что он тебе не нужен. Мне тоже без надобности, а Генка увлекается…
 — Я имею ввиду почему подарил, а не продал! — перебил меня отец.
Я растерялся:
 — Не знаю, не подумал как-то…
 — Вот то-то и оно, «не подууумал», — передразнил он, впрочем, беззлобно. — Пойми, сынок, всё в этой жизни стоит денег, за всё нужно платить. Сколько тебе будет неудобно, столько и будешь сидеть на мели. Тебе уж скоро пятнадцать — не маленький мальчик. Перешагни через это «неудобно» один раз и всё изменится. Всё в твоих руках. Понял, балбес? — он взъерошил мои волосы.


И я крепко задумался. Всё просто и логично; всего-то — переступить черту…


Субботний вечер. Красноватое весеннее солнце ещё не греет толком, однако смотреть на него сквозь прищур приятно. Погода слякотная, но настроение отличное: мы гуляем с пацанами и завтра выходной. В планах пойти на гаражи — будем играть в сифу. Потом сгоняем на котлован — программа обширная! Может быть, придут девчонки с «Пятаков» и тогда будут весёлые взаимные подначки и пикировки. На самом деле, это самое главное в «обширной программе», но пока мы не решаемся себе в этом признаться.
Нас четверо. Мы на кортах у подъезда пьём «Инвайт» — самый дешёвый в то время напиток в порошке для разведения. Пьём прямо из трёхлитровой банки. Я сегодня необычайно умён, и я в ударе:
 — Поймите, пацаны, всё в этой жизни стоит денег, — я потянулся за кислотно-красным «Инвайтом». — Всё покупается и продаётся. И пока этого не поймёшь, нищета не отпустит…
 — Сказал Женя, глубокомысленно попивая «Инвайт», — это ядовитый Генка меня перебил. Все заржали, но я не обиделся:
 — Знаешь, Геныч, гоготать можно сколько угодно, но чёткое осознание вопроса — уже полдела. Все с чего-то начинали. Всё в твоих руках и всё от тебя зависит. Вон, Жиллетт сколько в рванных портках рассекал, прежде чем заработал свой первый миллион.
 — Какой ещё Жиллетт? — не понял Димон, банка с «Инвайтом» перекочевала к нему.
 — Кинг Кэмп Жиллетт, темнота, — блеснул я познаниями. — Чувак, который изобрёл безопасную бритву.
 — В общем если серьёзно, то ты считаешь, что абсолютно за всё в этой жизни нужно брать деньги? — вступил в беседу молчаливый и вечно мрачноватый Гера.
 — Абсолютно! — безапелляционно заявил я.
 — И с друзей? — продолжал он допрос.
 — А как иначе?! — я был на коне.
 — Тогда с тебя 50 копеек, Женя, — невозмутимо произнёс Гера.
 — За что? — чуть растерялся я.
 — За «Инвайт»!
Все засмеялись, включая меня.
 — Абсолютно прав! — сказал я сквозь смех и полез за деньгами. — Держи, Герыч! — это оказалось не сложно — 50 копеек даже для нас были не деньги.
Он недовольно сморщился:
 — Ой, да иди ты, коммерсант! — он презрительно оттолкнул мою руку с мелочью. — Я его из дома взял нахаляву и ещё буду с вас бабки брать.
 — Пойми, Герыч, только так, переступив через черту можно вырваться из нищеты, — почти дословно цитировал я сегодняшнюю отцовскую лекцию, убирая, впрочем, 50 копеек обратно в карман.
 — Это стрёмно, Жень. Понимаешь, стрёмно, — произнёс Гера.
 — Что именно? — опешил я.
 — За всё брать деньги, — строго ответил он.
 — Да пойми ты!..
 — Да не хочу понимать! — бесцеремонно оборвал меня Гера. — Даже если ты и прав, я с этим не согласен и не желаю соглашаться.
Герыч был довольно развитым парнем. Он умел чувствовать тонкость момента там, где не всякий взрослый смог бы. Именно это меня и разозлило: то, что такой умный парень как Гера, с которым я всегда легко находил общие точки, вдруг так резко воспринял меня сейчас.
 — Ну и балбес! — в сердцах воскликнул я. — Значит, всю жизнь будешь пить «Инвайт»?
Гера остался невозмутим:
 — Значит, буду…
 — Э, хорош!.. — Димон громко свистнул и как бы развёл нас в стороны, предотвращая ссору.
Дима был здоровым, широкоплечим, на полголовы всех нас выше. Не обладая тонкостью Гериного ума, был шумным, весёлым и совсем не злым по натуре и, кстати, самым денежным из нас, почти мажориком.
 — Я вам сейчас постеры покажу, которые купил днём, — взял в свои руки инициативу Димон.
Он запустил руку за пазуху и извлёк журнал. Это было модное и довольно дорогое для своего времени периодические издание, посвящённое современной музыке. Содержало тематические статьи и красочные постеры известных исполнителей. Я увлекался тогда тяжёлым роком и потому равнодушно взглянул на глянцевую обложку, с которой взирали Мадонна и Принц. Не проявил интереса и Гера. Но загорелись глаза у Гены, который, как и Дима, страстно любил хип-хоп и техно-поп, но в отличие от Геры не мог себе позволить такие дорогие журналы. Как, впрочем, и я, как и Гера…
 — Оба-на!.. — восхищённо протянул Гена. — Где купил? В «Молодёжке»?
 — Ну… — ответил Дима. — Мне тут не всё надо, и я тебе, Геныч, некоторые постеры могу слить.
Я хорошо почувствовал, что необходимо промолчать, но, увы, не смог:
 — Вот, Димон! Ты покупал этот журнал, платил деньги, так?
 — Ну…
 — Так зачем ты отдаёшь задаром?! Можно же продать! Тем более издание — капец сколько стоит!
Гена и Гера смотрели на меня странно и тяжело. Я невольно смешался, но не отступил, хотя внутренний голос настойчиво рекомендовал заткнуться.
 — У тебя лишние деньги, что ль, Димон?! Это ж глупо!
 — Да не надо мне ничего!.. — отмахнулся как от назойливой мухи Дима. Вместе с Геной он уже погрузился в созерцание ярких и далёких небожителей забугорного шоубиза.
Я, наконец, замолчал с видом человека, который «сделал всё что мог».
 — О, Run-D.М.С. — Гена разглядывал трёх чернокожих парней в кожаных куртках, шляпах и с толстенными золотыми цепями на шее. — Джэм Мастер Джей — красавчик! — он хохотнул.
 — Цепи, как ошейники, — прокомментировал Дима.
 — Ты ничего не понимаешь, — парировал Гена. — Это стиль такой.
 — Ну и забирай их нафиг! — добродушно отозвался Дима, открепил постер и протянул Гене.
Гена принял плакат:
 — Круто! А что ещё есть? — он деловито сворачивал драгоценный постер.
 — Вот Beastie Boys, ты вроде их любишь.
 — О, конечно!
 — Забирай — мне они до фонаря, — Дима открепил и этот постер.
 — Ух ты, Depeche Mode! — воскликнул Гена.
 — Этих оставь — я от них тащусь, — сказал Дима.
Гена расстроился, но совсем немного — журнал был толстым.
 — Жека, у меня и для тебя кое-что есть, — вдруг произнёс Димон. — Ты поклонник хэви-метал. Вот постер Iron Maiden. Вот Megadeth. Я это фуфло не слушаю, а ты тащишься. Хочешь забрать?
Хочу ли я забрать? Боже мой, хочу ли я забрать постеры величайших хэви-метал богов?! Моих кумиров! У меня затряслись руки. Дима, тем временем, открепил эти постеры и протянул мне. В одну секунду я осознал в какую чудовищно-комичную идиотскую ситуацию вогнал сам себя.
 — Ну, да… нужны… — промямлил я. — Сколько стоят?
 — В смысле? — не понял Димон.
Я украдкой глянул на Гену и Геру. Первый увлечённо листал журнал — его сейчас ничего не интересовало в этом мире. Гера же наблюдал за происходящим с большим вниманием.
 — За сколько продашь, говорю? — уничтоженным голосом выдавил я.
 — Дурак, что ли! — произнёс Дима.
 — Ну, пойми, в этом мире за всё нужно платить… — неуверенно пробубнил я, искоса поглядывая на Геру.
 — Иди на фиг! Я тебе их дарю! — с добродушной улыбкой, без всякого подтекста Дима протягивал мне драгоценные постеры.
И тут раздался взрыв чудовищного хохота. Гомерического, непотребного, конского… Всегда мрачноватый, мало улыбающийся Гера неожиданно вошёл в состояние неистового веселья. Не в силах удерживаться на корточках, он повалился на предподъездную клумбу, сминая весеннюю траву. Он картинно бил кулаком по земле:
 — Акула бизнеса!.. — он хрюкнул. — Сильно!..
Кто испытывал хоть раз страстное желание провалиться сквозь землю, думаю, в наибольшей степени смог бы ощутить то, что ощущал в ту секунду я. Мой лучший друг Гера был зол и жесток. Он не пощадил меня ни капли. Не могу сказать, что он был не прав. Вожделенные постеры я так и не смог забрать…

1 Плёнка — так в советское время называли аудио- и видеокассеты. Под «плёнкой» подразумевалась сама магнитная лента, на которую осуществлялась запись.