Литературный журнал

Михаил Кукин— поэт, филолог, историк искусства. Родился в 1962 году в Москве. Защитил кандидатскую диссертацию в Институте мировой литературы РАН по специальности «теория литературы». Занимался журналистикой, преподавал различные дисциплины. Сейчас работает в РАНХиГС. Руководитель интеллектуального клуба «Культурное дело». Участник поэтического содружества «Коньковская школа». Автор двух книг стихов. Лауреат премии журнала «Новый мир».

* * *

Вот крона мокрая, растрепанная ветром.
Вот ветер, щеки круглые надувший.
Вот облако, гонимое куда-то.
Вот плоская равнина.
Тусклым светом
гравюра светится, штрихи, сливаясь в пятна,
черней к углам, а в середине пусто —
там просто воздух.

Вот ползет телега.
Вот странники от непогоды ищут
укрыться где бы им, не в той ли роще?
Вот город полосой на горизонте —
штрихи сгущаются - собор и колокольня,
и мельница, которая все мелет,
все перемалывает, что ни принеси.

ПРОШЛОЕ ЛЕТО

Ни сквозняка, но дерево вскипает.
Серебряная плавится река.
Лимонница с репейника взлетает,
и полдень тронут вечностью слегка.

Есть медленное время разговоров
о прошлом и о жизни впереди,
привычный путь, по берегу и в гору,
и тишина, растущая в груди,

простор, где проплывают теплоходы
вдоль дальних рощ и спусков луговых —
слепящий белый, синь и переходы
от верхних, перистых, до нижних, кучевых.

* * *

Все сделано из воздуха: и ты,
рассеяно взглянувшая куда-то
поверх домов, и светлые листы
раскрытой книги, и крыло заката,

лиловое, с огнистою каймой,
и этот стол, и чашки, и печенье,
и красный твой халат, и голый локоть твой,
настольной лампы в стеклах отраженье,

закатный блик в недопитом вине,
будильник и бутылка на окне.

* * *

Вопросы? Есть предел вопросам.
Идёшь, молчишь, живой пока.
Какая пепельная осень.
Какая едкая тоска.

Стихом, простым, как деревяшка,
в холодных сумерках стучишь.
Напиток крепкий в плоской фляжке
отравы добавляет лишь.

Сирена скорой взвыла. Смолкла.
Да, только наблюдений ряд.
Плевки, стеклянные осколки.
Всё то, о чём не говорят.

* * *

Выпал снег и ночью глядит в окно —
и в бумажную комнату свет налит.
Там лежит поэт. Он молчит давно.
Хоть вообще-то он ходит и говорит.

Намешал вчера, голова болит,
и во рту полынь, и в груди тоска.
И зачем эта ночь так светло глядит,
он еще не знает наверняка.

А на улице белый стоит фонарь,
или ангел стоит, притворясь фонарем,
и листает белый, как снег, букварь,
или то, что кажется букварем.

* * *

Здесь я работал. По утрам спешил
по этой улочке, сменялись лужи
блестящим снегом, обнажался парк
и снова нежно зеленел весной.

Так незаметно годы шли — однажды
в две строчки заявленье об уходе
я написал, и в утренней толпе
меня на этой станции метро
теперь не встретишь.