Литературный журнал

***
На этом странном кладбище
Были такие странные горбатые
Могилы, и я спросил у сторожа
Кто здесь похоронен, и он
Мне ответил, похоронены здесь
Горбатые, ставшие такими оттого
Что жили, вернее умирали
На крутом повороте истории

Я спросил, не исправила ли их
Могила, но сторож на это
Ничего не ответил и повернулся
Спиной ко мне, и я мог заметить
Что он тоже горбат.

ПОЭТ ПОЧТЕННОГО ВОЗРАСТА

Поэт почтенного возраста
Все еще кропает стишки
Как будто кто-то еще помнит
Его допотопный язык
Но отдел социальной защиты
Внимательно следит
За своим подопечным поэтом
Не выпустит ли в свет подопечный
Свои согласно своему возрасту
Безусловно упадочные стишки
Которые все равно никто не читает
Кроме отдела социальной защиты
А говоря точнее никто кроме
Искусственного интеллекта который
Согласно продовольственной программе
Не пропустит выпущенного в свет поэтом
И защитит читателей из отдела защиты
От необходимости читать вообще
И вовремя защитит почтенного поэта
От избытка съеденного и выпитого
И поэту не на кого обижаться
Когда невидимый искусственный интеллект
Запрограммировано вздрагивает
Всеми своими арабскими цифрами
Заметив своим недреманным оком
Гусиное перо и свиток папируса
В дрожащих руках почтенного поэта

***
Потомки по-новому
видят своих предков
пращуров
прапращуров
приговаривают –
чур – чур меня!
перечат порядковым числам
поддакивают птеродактилям

Еще не высиженные яйца
уже имеют свой свежий взгляд
на причину исчезновения
не доживших до их ума
отложивших их
ради лучшего будущего
задумчивых динозавров

ГЁЛЬДЕРЛИН НА ПАТМОСЕ

Гёльдерлин думает за Иоанна на Патмосе
Близок Бог но не представим глазом
Близок есть но непостижим есть
И даже не объятен для мысли
Но если пытаться его охватить
Хотя бы мыслью о мысли
Помыслить его как немыслимое
То он станет еще необъятнее
И так увеличенный в своем незримом объеме
Не станет ли он к нам ближе
Всей своей невидимой оболочкой
Или мы увеличивая объем своей мысли
Не приблизимся ли к его вниманию
Так быть может гора невнимательна к полету
Летящего над ней орла
И так же еще не Святой Петр не внимает
Ни первому ни второму ни третьему
Окрику петуха
Но как ни мала или велика будет
Тишина нашего непонимания
С ней приближается гроза истины