Литературный журнал
№23
июЛ
июЛ
Литературный журнал
№23
июЛ
июЛ
Иван Родионов - Вальс с чертовщиной: шесть неочевидных прозаических книг 2023 года
Иван Родионов – литературный критик, блогер, редактор. Публиковался на порталах «Год литературы» и «Горький», в журналах «Новый мир» и «Юность», в «Российской газете» и «Литературной газете» и ещё в двух десятках СМИ. Автор книг «сЧётчик. Путеводитель по литературе для продолжающих» (2020) и «На дно, к звёздам. Заметки об отечественной литературе 2019-2021 годов» (2022). Обладатель премии «_Литблог» (2021) от «Большой книги» за лучший книжный блог года и премии «Гипертекст» (2023). Член Большого жюри премий «Национальный бестселлер» (2021), имени В. Катаева (2022, 2023) и «Ясная Поляна» (рабочая группа, 2022, 2023). Член жюри номинации «Выбор блогеров» премии «Лицей» (2022, 2023).
У текстов, представленных в настоящей подборке, на первый взгляд, не так уж много общего. Здесь есть книги, вышедшие в ведущих русских издательствах, пока существующие исключительно в электронном виде, и даже аудиосериал. Но есть кое-что, их объединяющее. Во-первых, это качественные — и при этом достаточно неочевидные книги, пока не слишком освещенные рецензентами. А во-вторых, каждая из них зовёт читателя в путешествие по художественным пространствам по меньшей мере необыкновенным. И это ещё мягко сказано.
Эхо времени, не иначе.
Судьба сборника рассказов Анны Чухлебовой — замысловатая, но счастливая. Сначала это была рукопись, самиздат, добравшийся однако в 2021 году до длинного списка премии «Национальный бестселлер» и обративший на себя внимание критиков. Сборник-дебютант был дерзким, ни на кого не похожим. Пусть и отчасти страдал от классической болезни роста, свойственной всякому талантливому, но предательски юному нонконформисту — хотел вместить в себя всё сразу. Отчего некоторые тексты из канвы-концепции книги отчётливо выбивались. Дальше была доработка-отшлифовка, сборник пару раз менял название — и наконец вышел. Напечатал чухлебовский Greatest hits/Final edition «Городец», и это удачный союз — тот самый случай, когда автор и издатель подходят друг другу, что называется, семантически.
«Лёгкий способ завязать с сатанизмом» — русская южная готика, редкий и отчасти названый гость в нашей литературе. Наверное, у автора уже в печенках сидит это определение — но что поделать, если все так и есть? А незваный — потому что непривычный. Ни тебе вялотекущей магической хтони, ни, прости господи, «социального комментария на материале страшного», ни уютных кикимор и деконструированных пионеров. Лишь жестоко-нежный, не щадящий читателя некрореализм, густо замешанный на мрачных эзотерических практиках. Читать некоторые рассказы крайне некомфортно, а порой и неприятно — однако, если вдуматься, это ли не признак настоящей литературы?
Эхо времени, не иначе.
Анна Чухлебова, «Лёгкий способ завязать с сатанизмом».
Городец, 2023 — 176 с.
Судьба сборника рассказов Анны Чухлебовой — замысловатая, но счастливая. Сначала это была рукопись, самиздат, добравшийся однако в 2021 году до длинного списка премии «Национальный бестселлер» и обративший на себя внимание критиков. Сборник-дебютант был дерзким, ни на кого не похожим. Пусть и отчасти страдал от классической болезни роста, свойственной всякому талантливому, но предательски юному нонконформисту — хотел вместить в себя всё сразу. Отчего некоторые тексты из канвы-концепции книги отчётливо выбивались. Дальше была доработка-отшлифовка, сборник пару раз менял название — и наконец вышел. Напечатал чухлебовский Greatest hits/Final edition «Городец», и это удачный союз — тот самый случай, когда автор и издатель подходят друг другу, что называется, семантически.
«Лёгкий способ завязать с сатанизмом» — русская южная готика, редкий и отчасти названый гость в нашей литературе. Наверное, у автора уже в печенках сидит это определение — но что поделать, если все так и есть? А незваный — потому что непривычный. Ни тебе вялотекущей магической хтони, ни, прости господи, «социального комментария на материале страшного», ни уютных кикимор и деконструированных пионеров. Лишь жестоко-нежный, не щадящий читателя некрореализм, густо замешанный на мрачных эзотерических практиках. Читать некоторые рассказы крайне некомфортно, а порой и неприятно — однако, если вдуматься, это ли не признак настоящей литературы?
Ни тебе вялотекущей магической хтони, ни, прости господи, "социального комментария на материале страшного", ни уютных кикимор и деконструированных пионеров. Лишь жестоко-нежный, не щадящий читателя некрореализм, густо замешанный на мрачных эзотерических практиках.
Наверное, стоит написать и о том, как благодаря новому перекроенному изданию сместились акценты книги. В ранней версии было слишком много вызова «общественному вкусу», и теперешнее название сборника ему точно не подошло бы: сложно завязать с тем, чем чуть ли не упиваешься. Ныне же композиция книги стала более упорядоченной, некоторые рассказы уступили место другим. Так, исчез выбивавшийся и из ранней версии «Бич божий», зато, к примеру, появилась щемящая «Пчела, стрекоза» — пронзительнейшая история о любви. И создаётся ощущение, что автор уже не воспевает бездну, но пристально вглядывается в неё, усилием воли отворачивается и уходит. Куда? Пока непонятно, главное — прочь.
Когда подобные трансформации происходят с музыкальными альбомами хороших исполнителей, наиболее пылкие поклонники расстраиваются — «опопсел», мол. А настоящие ценители понимают: автору стало тесно в собственных рамках, и он растёт и перерождается.
Ещё один сборник рассказов, и снова от финалистки премии «Лицей» — на сей раз уже этого года. И тоже о бытовом-житейском, сквозь которое прорастают русские страшные чудеса. Однако интонация Лужбиной совсем другая — элегическая, да и чудеса у нее нарочито приглушенные, просвечивающиеся, болезненные.
Лужбина рифмует человеческие судьбы с природными явлениями, анимизмом, тихим и угрожающим шёпотом бескрайнего поля, порханием бабочек-капустниц по грядкам. Ей не нужна чрезмерно жестокая событийность — угрозы сквозь ткань её повествования проглядывают, перемигиваются. Если та же Чухлебова пишет густо, широкими мазками, то Лужбина наносит на холст текстов множество штрихов-деталей. Замерзший на помойке ёжик или одуванчики, круглый год цветущие на теплотрассе — такое врезается в память и не забывается.
Когда подобные трансформации происходят с музыкальными альбомами хороших исполнителей, наиболее пылкие поклонники расстраиваются — «опопсел», мол. А настоящие ценители понимают: автору стало тесно в собственных рамках, и он растёт и перерождается.
Анна Лужбина, «Юркие люди».
АСТ, редакция Елены Шубиной, 2023 — 256 с.
Ещё один сборник рассказов, и снова от финалистки премии «Лицей» — на сей раз уже этого года. И тоже о бытовом-житейском, сквозь которое прорастают русские страшные чудеса. Однако интонация Лужбиной совсем другая — элегическая, да и чудеса у нее нарочито приглушенные, просвечивающиеся, болезненные.
Лужбина рифмует человеческие судьбы с природными явлениями, анимизмом, тихим и угрожающим шёпотом бескрайнего поля, порханием бабочек-капустниц по грядкам. Ей не нужна чрезмерно жестокая событийность — угрозы сквозь ткань её повествования проглядывают, перемигиваются. Если та же Чухлебова пишет густо, широкими мазками, то Лужбина наносит на холст текстов множество штрихов-деталей. Замерзший на помойке ёжик или одуванчики, круглый год цветущие на теплотрассе — такое врезается в память и не забывается.
Лужбина рифмует человеческие судьбы с природными явлениями, анимизмом, тихим и угрожающим шёпотом бескрайнего поля, порханием бабочек-капустниц по грядкам.
Кроме того, проза Лужбиной — попытка небанального выхода из того тупика, в который уже давно зашла наша деревенская проза. Попытка рискованная — если комбинировать быт с фольклором и «странным корневым», можно получить нечто вымученное, стилизацию, а то и вообще какой-нибудь остросоциальный верлибр. К счастью, у Лужбиной хватает и вкуса, и такта — дозирует ингредиенты она самым тщательно образом
Несмотря на то что Дарья Бобылёва — один из самых известных отечественных авторов, свободно перемещающихся между хоррором, умной мистикой, тёмным фолком и магическим реализмом, не оставляет ощущение, что «серьёзный премиальный литпроцесс» многое ей недодал. Зато она по-прежнему конструирует увлекательные истории, и её любят читатели. Оттого неудивительно, что «Магазин работает до наступления тьмы» стал хитом известного мобильного книжного сервиса.
Букинистические магазины в культуре обладают, скажем так, специфической репутацией. Однако магазинчик из аудиосериала Бобылёвой выделяется и здесь. Добро пожаловать в причудливую лавку древностей, куда захаживает целая вереница гротескных персонажей, а работают в ней Женечка, Матильда и некий Хозяин. Именно сюда в один (прекрасный ли?) день и приходит устраиваться на работу Славик.
Если, по Гоголю, луну делают в Гамбурге, то мир Бобылёвой — швейцарский сыр с дырками, из которых постоянно просвечивает что-то инфернальное. Первый сезон аудиосериала — во многом подробная экспозиция заявленного мира, хотя ряд интригующих загадок есть и в нём. Вот одна из них: кто такой хозяин — единственный человек среди бесов (правда, умерший и воскрешенный)?
Дарья Бобылёва, «Магазин работает до наступления тьмы».
Букмейт, аудиосериал, 2023.
Несмотря на то что Дарья Бобылёва — один из самых известных отечественных авторов, свободно перемещающихся между хоррором, умной мистикой, тёмным фолком и магическим реализмом, не оставляет ощущение, что «серьёзный премиальный литпроцесс» многое ей недодал. Зато она по-прежнему конструирует увлекательные истории, и её любят читатели. Оттого неудивительно, что «Магазин работает до наступления тьмы» стал хитом известного мобильного книжного сервиса.
Букинистические магазины в культуре обладают, скажем так, специфической репутацией. Однако магазинчик из аудиосериала Бобылёвой выделяется и здесь. Добро пожаловать в причудливую лавку древностей, куда захаживает целая вереница гротескных персонажей, а работают в ней Женечка, Матильда и некий Хозяин. Именно сюда в один (прекрасный ли?) день и приходит устраиваться на работу Славик.
Если, по Гоголю, луну делают в Гамбурге, то мир Бобылёвой — швейцарский сыр с дырками, из которых постоянно просвечивает что-то инфернальное. Первый сезон аудиосериала — во многом подробная экспозиция заявленного мира, хотя ряд интригующих загадок есть и в нём. Вот одна из них: кто такой хозяин — единственный человек среди бесов (правда, умерший и воскрешенный)?
Если, по Гоголю, луну делают в Гамбурге, то мир Бобылёвой – швейцарский сыр с дырками, из которых постоянно просвечивает что-то инфернальное.
Второй сезон сериала вышел совсем недавно. По законам жанра, пространство и масштаб событийности в нём обязаны увеличиваться — и вселенной Бобылевой это, что называется, идёт. Двери, осколки, перекрёстки — потусторонняя география аудиосериала все расширяется и расширяется. А тут ещё и Хозяин пропал, и Матильда его ищет — словом, читателю в мире Бобылёвой скучать не приходится совершенно.
О сектах, неведомых учениях и всяких страшно-смешных гуру у нас отчего-то принято писать реалистически, почти документально — и с предельно серьёзным лицом. Как тот же Поляринов, к примеру. Но ведь это тот случай, когда сам материал предполагает повествование необычное, гротескное. Об этом хорошо знали и битники, и авторы поколения Х (см., допустим, паланиковское «Удушье»). У нас же это понял Михаил Елизаров — и еще один писатель, дважды полуфиналист премии «Национальный бестселлер» Роман Богословский. Элементы задорной постмодернистской конспирологии встречались и в предыдущем художественном тексте автора — романе «Токката и фуга». «Гангсталкер» развивает эту традицию ещё сильнее.
Герой повести начинает слышать голоса некоего Синдиката, который вскоре начинает давать несчастному, скажем так, своеобразные задания. Поначалу всё это кажется абсурдистским околоконспирологическим весельем. Вот Катя Лень, вот очевидный развод на деньги, а вот конференция под уморительным названием «Гангсталкинг и пси-оружие: победа над матрицей страха», где рассказывают об облучении обывателей микроволновыми печами. Но в итоге всё закономерно оборачивается натуральным бутылками с зажигательной смесью у собора Василия Блаженного. Выхода из которого, как водится, нет и не предвидится.
Первый и очевидный слой повести — постмодернистская сатира. Насмешка над всевозможными современными шизоучениями и ядреными теориями заговора, до сих пор находящими себе последователей. Но этим содержание «Гангсталкера» не исчерпывается. И один из его не самых очевидных смыслов — пситеррор, как и натуральное облучение, действительно существуют. И все мы в той или иной степени — его жертвы. А нарочито шизоидные проявления его медийные проявления — лишь ширма, за которой прячется кто-то расчетливый и по-настоящему ужасный.
Роман Богословский, «Гангсталкер».
Москва, 2023 — 251 с.
О сектах, неведомых учениях и всяких страшно-смешных гуру у нас отчего-то принято писать реалистически, почти документально — и с предельно серьёзным лицом. Как тот же Поляринов, к примеру. Но ведь это тот случай, когда сам материал предполагает повествование необычное, гротескное. Об этом хорошо знали и битники, и авторы поколения Х (см., допустим, паланиковское «Удушье»). У нас же это понял Михаил Елизаров — и еще один писатель, дважды полуфиналист премии «Национальный бестселлер» Роман Богословский. Элементы задорной постмодернистской конспирологии встречались и в предыдущем художественном тексте автора — романе «Токката и фуга». «Гангсталкер» развивает эту традицию ещё сильнее.
Герой повести начинает слышать голоса некоего Синдиката, который вскоре начинает давать несчастному, скажем так, своеобразные задания. Поначалу всё это кажется абсурдистским околоконспирологическим весельем. Вот Катя Лень, вот очевидный развод на деньги, а вот конференция под уморительным названием «Гангсталкинг и пси-оружие: победа над матрицей страха», где рассказывают об облучении обывателей микроволновыми печами. Но в итоге всё закономерно оборачивается натуральным бутылками с зажигательной смесью у собора Василия Блаженного. Выхода из которого, как водится, нет и не предвидится.
Первый и очевидный слой повести — постмодернистская сатира. Насмешка над всевозможными современными шизоучениями и ядреными теориями заговора, до сих пор находящими себе последователей. Но этим содержание «Гангсталкера» не исчерпывается. И один из его не самых очевидных смыслов — пситеррор, как и натуральное облучение, действительно существуют. И все мы в той или иной степени — его жертвы. А нарочито шизоидные проявления его медийные проявления — лишь ширма, за которой прячется кто-то расчетливый и по-настоящему ужасный.
Дай бог, на Корейском полуострове всё будет спокойно. Но что нам известно об этом регионе? Тем более о самой закрытой стране мира – КНДР?
Диана Карабегович, «Записки из Колыбели солнца. Северная Корея глазами иностранки». Москва, 2023 — 256 с.
Когда началось резкое обострение палестино-израильского конфликта, спрос на тематическую литературу по этому вопросу в российских книжных увеличился на 30%. Это говорит не только об интересе людей к актуальному, но и о том, что мы (обыкновенные читатели, не специалисты) мало знаем об исторических процессах в странах, находящихся за пределами условного Запада.
Книга Дианы Карабегович, входившая в список бестселлеров магазина «Москва», поможет читателю узнать больше об этом удивительном государстве. Автор некоторое жила в Северной Корее и потому пишет о том, что видела собственными глазами. Однако «Записки из Колыбели солнца» вовсе не историко-политологический труд и не холодный
этнографический очерк. Это скорее ориенталистская художественная проза на реальном материале — иными словами, небанальный автофикшн здорового человека.
Эта книга — захватывающее погружение в повседневную жизнь КНДР. Да ещё и глазами молодого человека — и одновременно профессионального корееведа. На место героев поставить себя очень легко: для них этот опыт — тоже во многом путешествие в неведомое. Местами непривычно, страшно… Но отчего же героиня плачет, узнав, что нужно возвращаться домой — и впоследствии вспоминает об этом удивительном приключении с теплотой?
Анжелика Лабунсская, «Arbo de vivo. За пределами Сада».
Читальня АСТ/Литрес, 2023 — 340 с.
Сильная независимая женщина — это не когда феминитивы, самодиагностированные психологические отклонения и смелые жалобы в твиттере. А когда прочь от обаятельного талантливого мерзавца, прочь в машине, с детьми — да в неизвестность, в новую жизнь. Когда действия, а не слова.
Героиня романа Анжелики Лабунсской — именно сильная. Путь преодоления и последующего исцеления причудлив — в нем найдётся место и флэшбекам из детства и юности, и околомистическим эпизодам, и даже одностороннему эпистолярному общению с Колином Фертом. Испытаний на героиню сваливается много, но она (никаких спойлеров: в этом уверяешься, немного познакомившись с ней поближе) обязательно выкарабкается.
Героиня романа Анжелики Лабунсской – именно сильная. Путь преодоления и последующего исцеления причудлив – в нем найдётся место и флэшбекам из детства и юности, и околомистическим эпизодам.
Отдельно хочется упомянуть о важном, как думается, достоинстве книги — твёрдом, но каком-то деликатном авторском стиле. В книге есть адекватный юмор (что уже немало). Но главное — Лабунсская не пытается передавливать на жалость и вышибать из читателя сочувствие/слезу через колено. Из злоключений героини иной автор набрал бы сюжетов на десяток книг, размазывая преувеличенное смакование страданий по страницам тонким слоем.
Что ж, сильной героине — крепкое динамичное повествование.
Что ж, сильной героине — крепкое динамичное повествование.