Литературный журнал

***
тебе, невнятному — тому,
кого уже почти не слышу,
скоблящий взглядом темноту,
и дождь ощупывает крышу,
так понемногу голос твой
футляр, оставшийся от речи —
мне, безъязыкому, в глухой,
с тебя наброшенной на плечи


Подражание древним

Война, обещанная в среду,
не началась.
Сомкнувшие под снегом
ряды — легионеры
не сделали ни шага
на Запад.
Колесницы на врага
не понеслись.
С известием о мире
спешат гонцы.
— Войны не будет!
на форуме объявят.
— Расходитесь!
и жертву бескровную
пенатам поскорее
принесите.

Да правит нами вечно мудрый цезарь!

…Куда же мы пойдём?
Оракулы сулили
на новых землях тучные трофеи.
Мы бросили дома,
мы скот побили.
Марсу в храме
обильные мы жертвы
принесли.
Или напрасно
оборваны оливы
на венки?
Победные зачем
поэты оды —
сложили?
Кто нами шитые штандарты
поднимет над
когортой?

Мы нивы кинули.
Мы лозы не подняли.
Мы погасили в алтарях
огонь священный.

Отдайте нам войну.

Да здравствует война!

Над форумом в пыли
больное солнце — черная монета.
К чему теперь нам новости о мире?

И цезарь нам такой теперь —
не нужен.

***
часовую на башне крути, машинист,
карусель — упражняйся в счетах,
я отвечу тебе, что не слишком речист,
и не густо в моих закромах
— что живу на земле возле каменных стен
и годами не вижу огня,
но когда он горит, появляется тень
посмотри, как танцует она

***
в лесу нетопленом, пустом
любая буква алфавита
покрыта шерстью и пером,
и дверь за деревом открыта
— пока не смешана с водой
и небом глина под ногами,
есть только звуков разнобой
в разрывах между облаками

но будет кровь и гул в крови
по деревянным капиллярам
и руслам рек, и свет в крови —
осенний свет, отец пожарам,
в огне которых золотой
и кривобокий плавлен слепок,
облеплен пеплом и золой,
и тускло светит между веток
— лесное небо! доски слов,
полей нетронутых равнины,
но безымянен мой улов
и красен круглый лист осины


«философия общего дела»

сын человеческий, кто твой человек?
(переворачивает страницу)
тот ли, который собрал из камней ковчег?
(переворачивает страницу)
или тот, кто заставил его собрать?
(подчёркивает, затем стирает)
море раздвинул? стрелы повернул вспять?
(закрывает книгу)

ты —
это точка, и движешься вдоль черты;
вес твой ничтожен, ничтожны твои следы
(это напоминает скольжение гирьки
на весах в медпункте) —
но чем больше делений, тем ближе то,
что лежало в начале; что было «до»
(это называется «эффект рычага»)
— и тем отчётливей голос

обернись во тьму
подойди к нему

спроси —
кто твой сын?

***
                                        А.Б.
вот и зима, и земля из-под ног
столбики света роняет на воздух
чёрный по небу скользит поводок
тянет состав электричка на отдых
— нет ничего и не надо жалеть,
кроме трамваев твоих перезвона,
царских орлов почерневшая медь
лишняя тяжесть на лодке харона —
снегом засыпан вокзальный казан,
мир замирает на ножке штатива
только один дребезжащий стакан
едет и едет за край объектива