Литературный журнал
№28
ДЕК
ДЕК
Литературный журнал
№28
ДЕК
ДЕК
Ольга Ширяева – Как крошатся мечты
(о рассказе А.Феденко «Кирпич», лауреата Волошинского конкурса 2016)
Ольга Ширяева – прозаик, критик. Родилась в Москве. Работает в государственной сети кинотеатров и больше десяти лет посвятила кинопоказу. С 2020 году студентка Литературного института имени А.М. Горького, семинар прозы. Участница Студии критики журнала «Пролиткульт».
Александр Феденко — человек и пароход. Родился в 1977 году в Барнауле. Спектр профессий, по которым он работал, весьма и весьма широк: от сварщика (как шутливо отмечено в биографической заметке: «Мангалы, оконные решетки и могильные оградки многих ныне живущих литераторов сварены им»[1]) до директора по инновациям в банке. В 2016 году опубликовал сборник рассказов «Частная жизнь мёртвых людей». И в том же 2016 на Волошинском конкурсе в номинации «Обманите и сами поверьте в обман…» журнала «Октябрь» победил рассказ из сборника под названием «Кирпич»[2].
Рассказ пунктирен и использует малое количество словесного материала. И при таком объёме он не потерял в драматургичности. Сюжет знаком каждому, кто когда-то видел мультфильм «Варежка» 1967 года (реж. Р. Качанов), только у Феденко оживает потрёпанный строительный кирпич. На этой неожиданной детали всё и построено.
Рассказ открывается диалогом между матерью и дочерью. Девочка Катя просит мать завести домашнее животное, но та категорически против. Ответы матери с самого начала определяют отношение родителей: «Не делай из матери идиотку!»; «Не беси меня!»
Кате ничего не остаётся, кроме как пойти гулять, и на прогулке она находит себе друга. Кирпич брошен и пуглив, но девочке удаётся его приручить: «Все-таки позволил себя погладить: желание ласки одолело страх удара». Она даёт ему имя – Жора. А судьба Жоры –лакать молоко из блюдца и докучать своим существованием родителям девочки, оставляя по ночам от прогулок по квартире красные следы.
Феденко с психологической точностью запечатлевает характеры и взаимоотношения всего в нескольких предложениях:
«В отличие от матери, отец не замечал его вовсе, не веря в способность глины ощущать жизнь. При появлении отца Жора забирался на подоконник и тихо лежал там, рассматривая движение уставших людей, бредущих далеко внизу по земле».
«Жора старался не попадаться на глаза, днем он предпочитал лежать под диваном, изредка выбираясь на подоконник – посмотреть на жизнь».
У Жоры, в отличие от родителей девочки, жизнь оказалась более созерцательной и наполненной. Смыслом для него была хозяйка Катя и ночные прогулки по квартире. И если характер кирпича Жоры показан через его действия – он гуляет, разговаривает, смотрит в окно, лакает из блюдца и пр., – то характеры родителей выдают их реплики. Так, мать при болезненном столкновении с Жорой «долго, с вдохновением ругалась», а отец произносит: «Паскуда! Вы видели – он сломал мне палец!». Ярость отца доходит до предела:
«Кирпич сжался в руке, чувствуя, как разрушается его тело, и, не имея сил вытерпеть боль этого разрушения, начал скрючиваться, сминаться, ища новое положение и форму своей жизни и не находя их. Он побелел от боли. Отец распахнул окно и бросил кирпич вниз».
Ситуация описана от лица кирпича, что усиливает драматический эффект. Гамма чувств, которые испытывает кирпич в ответ на действия отца, не идёт ни в какое сравнение со скудным эмоциональным диапазоном обоих родителей. Несмотря на то что Жора сталкивается с несправедливостью («– Папа, это ты его пнул».) и бессмысленной жестокостью, он, как истинно мыслящее существо, стоически продолжает искать новую форму существования.
Но самое главное происходит не с Жорой, а с Катей. Феденко чётко улавливает метущиеся чувства ребёнка, у которого что-то надломилось в душе:
«Сердце Кати оторвалось и полетело в бесконечную, бездонную пропасть.
Катя побежала следом в эту пропасть, с каждой ступенькой исчерпывая остатки надежды, с каждым пролетом проваливаясь в страшное, неминуемое».
Сначала сердце Кати летит в метафорическую бездонную пропасть, а затем и сама девочка бежит вслед за своим сердцем – пропасть трансформируется и становится реальным местом – лестницей. Это одна из сильных сторон Феденко – умение быт преподнести как лирику, а в детали вдохнуть метафизичность. Сердце Кати оторвалось и полетело вниз вслед за кирпичом – это внутреннее движение динамично показано в связке с реальным вещественным миром.
В финале знаменитого мультфильма за ребёнка можно порадоваться, ведь всё закончилось хорошо – мама взяла щенка. Феденко же, следуя каким-то леонидоандреевским традициям, оставляет девочку с прахом разрушенных фантазий: с одной стороны, физическая смерть Жоры («Мелкие кусочки обожженной глины лежали разметавшись, заполнив собой всё вокруг»), а с другой, жестокое столкновение с реальностью («Тихие слезы текли по Катиному лицу, мешая видеть новый мир»). Она садится на поезд и отправляется во взрослый мир хоронить Жору.
И хотя в рассказе нет какого-то языкового или сюжетного новаторства, произведение состоялось благодаря психологической точности, ёмкости и выразительности описаний, кинематографичности. На первый взгляд, это классическая история о том, как важно быть внимательным к своему ребёнку, ведь словом или опрометчивым действием родитель может раскрошить не кирпич, а детские мечты и умение фантазировать, превратив его в себе подобного. Но на деле история об ожившем кирпиче – это ещё и маленькая философская притча об очерствелости человеческих душ. Всё светлое уже заложено в человеке изначально, но со временем оно притупляется, исчерпывается и исчезает.
Проблема родителей Кати не в том, что они не верили «в способность глины ощущать жизнь», а в том, что они в принципе разучились «ощущать жизнь». Об этом и пытается напомнить Феденко – иногда обыкновенный кирпич человечнее и ближе, чем люди, с которыми ты прожил жизнь.
Рассказ пунктирен и использует малое количество словесного материала. И при таком объёме он не потерял в драматургичности. Сюжет знаком каждому, кто когда-то видел мультфильм «Варежка» 1967 года (реж. Р. Качанов), только у Феденко оживает потрёпанный строительный кирпич. На этой неожиданной детали всё и построено.
Рассказ открывается диалогом между матерью и дочерью. Девочка Катя просит мать завести домашнее животное, но та категорически против. Ответы матери с самого начала определяют отношение родителей: «Не делай из матери идиотку!»; «Не беси меня!»
Кате ничего не остаётся, кроме как пойти гулять, и на прогулке она находит себе друга. Кирпич брошен и пуглив, но девочке удаётся его приручить: «Все-таки позволил себя погладить: желание ласки одолело страх удара». Она даёт ему имя – Жора. А судьба Жоры –лакать молоко из блюдца и докучать своим существованием родителям девочки, оставляя по ночам от прогулок по квартире красные следы.
Феденко с психологической точностью запечатлевает характеры и взаимоотношения всего в нескольких предложениях:
«В отличие от матери, отец не замечал его вовсе, не веря в способность глины ощущать жизнь. При появлении отца Жора забирался на подоконник и тихо лежал там, рассматривая движение уставших людей, бредущих далеко внизу по земле».
«Жора старался не попадаться на глаза, днем он предпочитал лежать под диваном, изредка выбираясь на подоконник – посмотреть на жизнь».
У Жоры, в отличие от родителей девочки, жизнь оказалась более созерцательной и наполненной. Смыслом для него была хозяйка Катя и ночные прогулки по квартире. И если характер кирпича Жоры показан через его действия – он гуляет, разговаривает, смотрит в окно, лакает из блюдца и пр., – то характеры родителей выдают их реплики. Так, мать при болезненном столкновении с Жорой «долго, с вдохновением ругалась», а отец произносит: «Паскуда! Вы видели – он сломал мне палец!». Ярость отца доходит до предела:
«Кирпич сжался в руке, чувствуя, как разрушается его тело, и, не имея сил вытерпеть боль этого разрушения, начал скрючиваться, сминаться, ища новое положение и форму своей жизни и не находя их. Он побелел от боли. Отец распахнул окно и бросил кирпич вниз».
Ситуация описана от лица кирпича, что усиливает драматический эффект. Гамма чувств, которые испытывает кирпич в ответ на действия отца, не идёт ни в какое сравнение со скудным эмоциональным диапазоном обоих родителей. Несмотря на то что Жора сталкивается с несправедливостью («– Папа, это ты его пнул».) и бессмысленной жестокостью, он, как истинно мыслящее существо, стоически продолжает искать новую форму существования.
Но самое главное происходит не с Жорой, а с Катей. Феденко чётко улавливает метущиеся чувства ребёнка, у которого что-то надломилось в душе:
«Сердце Кати оторвалось и полетело в бесконечную, бездонную пропасть.
Катя побежала следом в эту пропасть, с каждой ступенькой исчерпывая остатки надежды, с каждым пролетом проваливаясь в страшное, неминуемое».
Сначала сердце Кати летит в метафорическую бездонную пропасть, а затем и сама девочка бежит вслед за своим сердцем – пропасть трансформируется и становится реальным местом – лестницей. Это одна из сильных сторон Феденко – умение быт преподнести как лирику, а в детали вдохнуть метафизичность. Сердце Кати оторвалось и полетело вниз вслед за кирпичом – это внутреннее движение динамично показано в связке с реальным вещественным миром.
В финале знаменитого мультфильма за ребёнка можно порадоваться, ведь всё закончилось хорошо – мама взяла щенка. Феденко же, следуя каким-то леонидоандреевским традициям, оставляет девочку с прахом разрушенных фантазий: с одной стороны, физическая смерть Жоры («Мелкие кусочки обожженной глины лежали разметавшись, заполнив собой всё вокруг»), а с другой, жестокое столкновение с реальностью («Тихие слезы текли по Катиному лицу, мешая видеть новый мир»). Она садится на поезд и отправляется во взрослый мир хоронить Жору.
И хотя в рассказе нет какого-то языкового или сюжетного новаторства, произведение состоялось благодаря психологической точности, ёмкости и выразительности описаний, кинематографичности. На первый взгляд, это классическая история о том, как важно быть внимательным к своему ребёнку, ведь словом или опрометчивым действием родитель может раскрошить не кирпич, а детские мечты и умение фантазировать, превратив его в себе подобного. Но на деле история об ожившем кирпиче – это ещё и маленькая философская притча об очерствелости человеческих душ. Всё светлое уже заложено в человеке изначально, но со временем оно притупляется, исчерпывается и исчезает.
Проблема родителей Кати не в том, что они не верили «в способность глины ощущать жизнь», а в том, что они в принципе разучились «ощущать жизнь». Об этом и пытается напомнить Феденко – иногда обыкновенный кирпич человечнее и ближе, чем люди, с которыми ты прожил жизнь.