Литературный журнал

Настя надеялась стать заметной для одноклассников благодаря двум билетам на «Пирамиду счастья». Так называлась экспресс-практика, которую московский гуру Слава Соловей собирался провести в керченском дворце культуры «Корабел». Настя прочитала пять пособий по саморазвитию, и во всех говорилось, что двери открывают правильные люди. Правильным человеком была Виолетта — с 2007 года все, чьи родители были кем-то, не давали детям обычных имён — из параллельного класса. По выходным Виолетта звала знакомых на дачу в районе Войкова, где успели побывать все, кто не считался безнадёжным душнилой. Настя там рассчитывала пообщаться со старшеклассником Демидом.
Она долго копила душевные силы на первый шаг — пригласить Виолетту в нескучное место — и ей повезло: билет на получасовую практику Славы Соловья стоил всего сто рублей. Тема мероприятия Настю интересовала мало: счастье казалось ей невозможным без благосостояния, а то, что богатство обходит её стороной, она видела каждый день.
Из-за всё нарастающей тревоги она приехала на десять минут раньше. Ждать снаружи не хотелось: хоть чёрное худи и защищало от ноябрьского ветра, уберечь бежевые брюки-карго, которые она добыла в набегах на секонд-хенд на улице Ленина, от грязи было сложнее. Мамины подруги приносили много одежды, оставшейся от повзрослевших дочек, но это были цветастые, приталенные вещи, которые никто из её знакомых даже не надел бы.
Настя спряталась от непогоды в холле дворца культуры. Пока она рассматривала плакат с улыбающимся гуру — трёхдневная щетина, приплюснутый нос, волнистые волосы, забранные в пучок, и как только набрал полмиллиона подписчиков в ВК Клипах? — пришли сообщения в телеграме от Виолетты.
«Я опаздываю».
«15 минут».
«Займи место».
Настя раздражённо цокнула и прошла в фойе второго этажа. В центре высокого зала, отделанного деревом, установили шатёр из жёлтой блестящей ткани. Внутрь вёл длинный крытый коридор, возле начала которого стояла билетёрша.
В начале коридора она увидела табло с красной светящейся цифрой четыре и подумала: «Это количество посетителей? Точно будут свободные места».
На полпути стояла арка из белого мрамора, украшенная резными изображениями крыльев, ножей и весов и греческими буквами, складывающимися то ли в слово «каипос», то ли «кайрос». Тут же появилось предупреждение: «Внимание! Идёт перераспределение счастья». Настя, не раздумывая, прошла под аркой. На секунду показалось, что кто-то невидимый пронёсся мимо и пощекотал ей шею, однако ощущение быстро исчезло.
В городе, где много моря и солнца, полагалось радоваться жизни. Настя этого делать не умела. Единственным ресурсом, которым она могла распоряжаться, было время. Каждое действие, будь то занятия или разговоры с одноклассниками, казалось подвигом. Даже если бы у Насти была дача, как у Виолетты, вряд ли она сумела бы устроить вечеринку. В её представлении на счастье больше всего походили иллюзии, которые дарили видеоигры и сериалы. Но это всё не по-настоящему…
В центре шатра она увидела барную стойку с высокими стульями. Бармен наливал в бокалы шампанское, тут же стояли тарелки с канапе. Слава Соловей, одетый в костюм из золотистого бархата, разговаривал с посетителями, среди них была пожилая семейная пара:
— …так вы удерживаете в животе пучок счастья. Практикуйтесь каждый день и постепенно увеличивайте продолжительность упражнения. — Его взгляд остановился на Насте. — Эй, мрачнуля, чему бы ты хотела научиться?
Настя привычно остолбенела, но в горле не было комка, и она решилась ответить:
— Играть на гитаре.
— Почему не научилась?
— Кому это нужно, если у меня нет голоса, чтобы петь.
— Мудро, но печально.
Соловей задумчиво посмотрел в сторону коридора, через который в шатёр как раз вошли ещё четверо.
— А если я скажу, что ты никогда не будешь играть на гитаре?
Настя попыталась это представить, но вместо этого увидела свои пальцы, перебирающие струны.
— Я буду играть! — поняла она.
— Вот именно! Ищи «внутреннее солнце».
Она отошла подальше, чтобы Соловей не заговорил с ней снова. В шатёр прибывали люди, их уже собралось не меньше сорока. Настя нашла в себе силы заговорить с пожилой семейной парой. Ею овладела непривычная мысль, что разговор с ней может быть интересен людям.
— Вообще-то у меня рак, — с улыбкой рассказывала женщина. — Врачи советовали мыслить позитивно, но не объясняли как. Теперь я понимаю — надо пить шампанское! Она подняла бокал.
Когда Настя и думать забыла о Виолетте, та наконец появилась и после обмена приветствиями спросила:
— А ты какой по счёту вошла?
— Четвёртой.
Настя оглянулась: поток посетителей иссяк, работники уже выносили арку в фойе.
— Погуляем, когда тут всё закончится? — спросила она Виолетту.
— Я сразу домой, на улице ужасно.
Настя не вполне понимала, о чём та говорит: она остро ощущала текущий момент, каждая секунда медленно набухала и падала каплей мёда, и даже если снаружи действительно дул ветер, разве зря они носят одежду из плотной ткани? Впрочем, если Виолетта и уйдёт — не беда.
— Вы собираетесь на дачу на этих выходных?
— Мне что-то не хочется никого видеть, — ответила Виолетта необычно тихим голосом.
Настя не расстроилась: можно ведь написать Демиду напрямую, наверняка он не против пообщаться. Она не могла объяснить, почему не сделала этого раньше.
Слава Соловей хлопнул в ладоши, и наступила тишина.
— Спасибо, что поучаствовали в «Пирамиде Счастья»! Мои пунктуальные гости, не забудьте воспользоваться бонусом. Хорошенько запомните, что в вашей жизни изменится с приходом счастья, и больше его не теряйте. Остальных прошу держаться подальше от верёвок и открытых окон. Хорошей недели, зайки!
Настя повернулась к Виолетте и спросила:
— А ты какой вошла?
Та посмотрела на неё потухшими глазами и ответила:
— Сорок третьей.