Литературный журнал

Мария Тухватулина – поэт, журналист, филолог. Родилась в Рязани, живет в Москве. Финалист премии «Лицей», лауреат литературных фестиваля имени Л.И. Ошанина и Н.М. Якушева, финалист Филатов Феста. Автор книги «Полынь и полынья» (изд-во СТиХИ, 2024). Стихи публиковалась в журналах «Бельские просторы», «Волга XXI век», на портале «Лиterraтура», в альманахах «Литературные знакомства» и «Образ».

Новая книга Германа Власова стала 62-й по счету в серии «The Single» и уже вторым сборником автора, выпущенным издательством «СтиХИ»[1]. В нее вошли тексты, написанные с 2020 по 2022 год, очерченность периода подкрепляет стилистическую выдержанность. Сразу ясно, что их объединяет общая мысль, но сформулирует ее каждый самостоятельно. Я представлю лишь свой опыт прочтения.

Уже название отсылает нас к одному из самых известных символов. Птица, маленькая и хлопотливая, во многих культурах напоминает о человеческой душе. Собственно, «птичье» стихотворение в книге одно — заглавное, с мотивами Джо Дассена. В стихотворениях Власова тут и там возникают деревья. Птицы вьют на них гнезда, людям же созерцание природы и художественное осмысление ее явлений помогают не остаться в стороне от круговорота жизни.

Крылатка липы — сама поэзия,
Ловко выдуманная природой...

Это дерево удостоено даже «Маленькой липовой серенады»:

Мне дерево ближе людей. Это липа
с коленями круглыми…

Способность видеть одушевленное во всем живом — один из первых источников поэзии в нашем мире. Природа — постоянный источник надежды и перемен, наблюдение за которыми примиряет с действительностью и утешает:

Дождусь ли вербы?
О, конечно!
Еще чернеющий скворечник
окутает зеленый дым...

Созерцая, человек учится у живой природы исполнению ее законов. Например, в стихотворении «Анемохория» речь идет о распространении по воздуху не семян, а Слова. Стало быть, поэзия и ее восприятие, по Власову, естественны для человека, стихи дают ветвям и цветам еще одно воплощение — не только на физическом, но и на духовном уровне.

Мечтая о крыльях, поэты и читатели однако чаще летают во сне, чем наяву. Но бытописание лишает быт приземленности, он уже не ограничивает, а помогает набраться сил перед очередным «прекрасным порывом», согревает — порой не только душу:

буду я на всё согласен
стану теплый и немой
потому что снег прекрасен
если он ведет домой

Пространство дома в этой книге насыщенно деталями. «Здесь можно жить», — понимаем мы. Йод в аптечке, горький шоколад на полке, растворимый кофе «в кружке розовой из Рима». При этом подробностей быта не настолько много, чтобы текст превратился в опись. А зачем они вообще здесь нужны, если автор заведомо выше того, чтобы пытаться подкупить кого-то уютом и трогательностью простых вещей? Он сам называет интонацию, с которой говорят «о пользе быта и домашнего тепла», избитой. Дело в том, что дом — это место для любви, в которой и реализуется потенциал души, приобретенный среди ветвей и в травах, возле первого весеннего костра, под осенним дождем. Любовь — это диалог, которому предшествуют тишина и созерцательное одиночество.

Моя любовь к тебе она — глупа.
Берется утверждать, что я летать
дерзаю, ибо жив я и дышу,
А я о ней не говорю — пишу.

Завариваю чай, гляжу в окно
на падающий снег и новостройки…

Окно и становится границей между душой и миром природы — весьма условной, прозрачной и тонкой:

И в окне — качаются и горят
клены: клены съехались на парад:
луч, скользнув из-за туч, кармином,

лезет, преломляясь в локтях, в стекло,
на обоях дышит его тепло,
радуги — на лезвии, на фаянсе...

Кажется, что «диффузия», проникновение одного мира в другой, здесь односторонняя — солнечный луч, пробившись через стекло, согревает внутреннее пространство дома, «подсвечивает» определенные вещи, да еще и пейзаж за окном становится повседневным фоном для дел и мыслей обитателей дома. Но поэт называет скопление деревьев парадом, «обнаруживает» у луча локти, буквально нарекает его одушевленным существом — ведь тепло не просто исходит, а «дышит». Созерцание приравнивается Власовым к созиданию, хотя зримых метаморфоз, конечно, не происходит. Поэт обещает, что «за изнанкой быта и буден» скрывается ни много ни мало — тайна бессмертия.

И тишина раздвинет ветви…
И смерти скажем: никогда…

Книжный «сингл» оптимален для первого знакомства с философией и эстетикой автора, не давит на читателя внешней «внушительностью». Создается впечатление, что главное для Власова — не постоянная, и уж тем более не разительная трансформация смыслов и техники от сборника к сборнику, а естественное развитие сформированного ранее творческого мира, систематическая работа над ним, надстройка. Поэтому стихи из этой книги отличаются от более ранних не разительно. Спокойная, без восклицаний, интонация, выразительные средства, подобранные без нарочитости, сам визуальный облик стиха — без обилия заглавных букв, все это делает книгу уравновешенной, естественность как бы противостоит искусственной концептуальности. Одной из главных тем «Птицы...» становится диалог культуры и природы, прислушиваясь к которому, человек смиряется с неизбежным и становится сопричастным вечности.

_________________

[1] Г. Власов. Птица с малиновой грудкой серая. – Москва : СтиХИ, 2023. – 48 с