Литературный журнал

Антон Васецкий. Родился в 1983 году в Екатеринбурге. Окончил факультет журналистики Уральского государственного университета. Лауреат и финалист литературных фестивалей. Публиковался в журналах «Урал», «Волга», «Сибирские огни», «Дружба народов», «Октябрь». Автор книг стихов «Стежки» (2006) и «Монтаж все исправит» (2018). Живёт в Москве.


***

Когда промчится, как ужаленный,
рабочий день по этажу,
нетвердым шагом каторжанина
я на Тверскую выхожу.

И не пройду пяти буквально я
шагов из офиса вовне,
плывет машина поливальная
сквозь полумрак навстречу мне.

Пускай неделя шла несчастливо
и одолел душевный гнет,
она бибикнет мне участливо
и ближним светом подмигнет.

Наступит миг — устав быть актором
судьбы, на факты негустой,
я брошу все и стану трактором
с дорожной щеткой навесной.

Пойду греметь стальной брюшиною
по центру до скончанья дней,
и с поливальною машиною
мы не расстанемся моей.

***

Ни байка, ни кабриолета.
Ни кортика, ни пистолета.
Пока спецагент укрощает врага,
он чинит седло табурета.

Пока спецагент зачищает весь мир,
он пыль вытирает и драит сортир,
выносит мешки на помойку.
Небритый, нестройный и немолодой,
в растянутых трениках, майке худой
ползет пылесосить под койку.

Пока спецагент, одолев горный пик,
всем телом отважно к верхушке приник,
и снизу союзники машут,
я с болью гляжу на папашу.

И в этот момент предрекаю себе,
что фатуму наперекор и судьбе,
куда меня странствия ни занесут,
в какие далекие страны,
я сам себе буду и мера, и суд,
и смокинг, и бабочка, и скалозуб,
а папкой своим я не стану.

Вообще никогда им не стану.


МОНТАЖ ВСЕ ИСПРАВИТ

Глоторуков был неприятным типом.
При споре неизменно спрашивал:
«А что, если я дам тебе в морду?»
В классе его недолюбливали.

Сейчас уже и не вспомнить,
как он оказался у меня в гостях.
Скорее всего, мой школьный друг Вова,
с которым мы общаемся до сих пор,
встретил его по пути
и позвал с собой из вежливости.
Глоторуков казался растроганным
и долго не хотел уходить.
Родителей не было.
Мы слушали музыку,
ели пиццу,
болтали о том о сем
и, чтобы развлечься,
снимали это на видеокамеру.

Уже потом я узнал,
что у Глоторукова
не все гладко в семье.
После школы
он не стал поступать в вуз,
а пошел работать грузчиком.
Затем его следы потерялись.

Много лет спустя
я начал оцифровывать
старые видеокассеты
и мне попалась та запись.
На ней мы с Вовой
совсем юные и звонкие.
Лишь Глоторуков
омрачал атмосферу
своим присутствием.

«Монтаж все исправит», —
подумал я,
импортируя ролик
в видеоредактор.

Глоторуков оказался
очень удобным объектом
для удаления.
Не лез в кадр,
говорил только во время пауз
и даже смеяться умудрялся без ущерба
для общей аудиодорожки.
Как будто заранее знал,
что его вырежут.

Я был так доволен результатом,
что сбросил смонтированное видео
Вове со словами:
«Выпилил Глоторукова к черту».

В ответ Вова сообщил мне, что в среду
глоторуковские родственники
приглашают нас на поминки.

***

Иногда забывается, кто
и куда едет в этом пальто,
в этой обуви, в этом вагоне,
в бесконечном, как сон, перегоне.

Ни отбы-, ни прибытия пункт
не идет на растерянный ум
к телу в зябкой подземной глуши,
где кругом ни единой души.

Кто застыл и, расширив зрачки,
изумленно глядит сквозь очки
в отражение перед собой.
Не бросай меня здесь, милый мой.

***

А.С.

У прадеда отняли Бога, у деда — страну.
Отец потерял семью. Из меня вынимают душу.
Остался язык, но старую борону
тащить все трудней, к тому же я сильно трушу.

Такое вот измельчание. Сужение по оси,
входящее конусом в центр глазного кома.
И нечем отныне земельный постичь массив,
раскинувшийся от кладбища до роддома.

Пространство безмолвно стирает за следом след.
Попробуй уйти от проекций, когда их тонкий,
но неустанно пульсирующий свет —
единственное, что сдерживает потемки.

***

Однажды это уже было со мной.
Лет двадцать пять назад
я так же лежал под одеялом.
Цеплялся взглядом
за спасительную полоску света.
Сжимался в комок от своей никчемности.
И слышал, как раздраженно бубнит телевизор.
Как сердито громыхает посуда.
Как зло приближаются шаги.
Я знаю, что будет дальше.
Сейчас женщина,
которую я люблю больше всего,
захлопнет дверь
и оставит меня в полной темноте,
не сказав ни слова.

***

Мастера бисероплетения
не размениваются на мелочи.
Многовековая традиция
не терпит суеты.

Бусинка к бусинке.
Трубочка к трубочке.
Так рождаются великие работы,
выполненные в технике
ручного ткачества
и кирпичного стежка.

Боже тебя упаси увлечься
плоским параллельным плетением
или потакать
вкусам широкой публики.

Можешь забыть
о цеховом признании,
включении в буклеты,
ежегодной выставке в Мытищах,
престижной премии «Связующая нить».

***

Пройдут столетия,
и потомки тех, кто разрушил этот город,
мигрируют на юг,
найдут богатые месторождения,
забудут о темном прошлом.

Оставшиеся в живых
уйдут на запад
и растворятся среди местных.

На осколках былого
поселится новая этническая группа,
пришедшая с севера.

Со временем сюда начнут водить
экскурсии со всего мира,
трястись над каждым черепком.

Вот руины дома верховных правителей.
Вот контуры парка правильной овальной формы.
Вот обломки гигантского белого обелиска.

Если свернуть направо,
можно найти фрагменты
искусственного пруда.
От статуи бородача на троне
остались лишь ноги.
От храма в его честь —
пара колонн.

Вот известняк.
Вот мрамор.
Древние не скупились на стройматериалы!
Вот полустершаяся гравировка DC.

Со стороны океана
веет теплом и свежестью.