Литературный журнал

***
Тревога извлекаема из света,
а тьма глуха и холодна, как лёд,
что ни случись — какой-то знак, примета,
куда ни плюнь — трагический исход
подкараулит, некуда деваться,
вот так живёшь и вроде бы привык,
сентябрь уходит поступью скитальца,
осенний листик сунув под язык.
Туда-сюда, а хочется оттуда...
но это так — издержки бытия,
в окне — туман, а на столе — посуда,
стакан стоит, как мальчик для битья,
играет джаз, а может не играет,
и свет дрожит, а может не дрожит,
невидимые контуры и грани
рождают прошлых жизней миражи
на этой, мною вымышленной, кухне,
где в банке трёхлитровой на окне
вода святая никогда не стухнет,
как жизнь, Тобой доверенная мне.


***
Выгуливаешь сам себя
по городу, где каждый метр
нуждается в приставке мета-,
и снег, мерцая и слепя,
разлёгся на хребтах урочищ
родных. Куда ни поверни,
давно разменяны на дни
года и годы. Что ты хочешь
найти? Какое там величье?
Одна недвижная река,
и глаз родных косноязычье,
и косоглазье языка.


***
Если времени нет, то, допустим, он вырастет завтра
и пройдёт мимо дома, где память, фрагментом стрит арта,
на стене остаётся, не видит её жкх —
это память о счастье
и об искупленье греха.

Если времени нет, то она повзрослеет на днях,
повстречает его, он её понесёт на руках.
В дом, где память не счистить с дверей, со ступенек, со стен,
где ещё обитает моя беспокойная тень.

Если времени нет, то поженятся скоро они,
И для них засверкают, не наши, не наши огни.
Но однажды, за чаем, беседу о детстве храня,
может, вспомнят стихи,
ну а вслед за стихами — меня.

Если времени нет, то они меня усыновят
и я буду одним из счастливых, весёлых ребят,
на носочки привстав, это небо впотьмах целовать,
а потом — танцевать,
а потом — танцевать,
танцевать.


***
Гуляя по Невскому,
обязательно окажешься
на чьей-нибудь
фотографии.
Вот мальчуган рядом с полководцем Кутузовым
и ты в кадре —
жуёшь шаверму, запиваешь её газировкой.
Вот парочка целуется у фонтана
и ты в кадре —
записываешь в телефон новое стихотворение.
Вот иностранные пенсионеры
у витрины Елисеевского магазина
и ты в кадре —
ведёшь экскурсию,
показываешь кота Елисея.
Вот ты
у дверей Дома актёра,
в костюме,
с дипломом о высшем образовании
и я в кадре —
бегу куда-то,
не замечая тебя
на шумном Невском проспекте.


Субботнее утро

Второпях
на скорую руку
из подручных материалов
сделал кормушки для птиц

эх воробьи
василеостровские светлые
тёмные нефильтрованные
и даже
с ароматом вишнёвых косточек

как мне вас не хватало
этим субботним
солнечным
утром


***
это что за страшный крик
наполняет дом?
— это хочет черновик
стать чистовиком

что там за звериный рык
наполняет сад?
— это хочет чистовик
в черновик назад


***
Говорят: материальны мысли —
соглашусь — себе надумал всякого,

мы с тобой на ниточке повисли —
тот и этот, Дьяконов и Дьяконов.

И её величество иллюзия
больше иллюзорностью своей

не томит, не мучает, ведь в курсе я
всех её немыслимых затей.

Нет стремлений, нет особой важности
что-то срочно делать впопыхах,

со своей былой многоэтажности
вниз, в бомбоубежность, на руках

сам себя, неистово ревущего,
отнесу и уложу в постель.

Думаешь, для будущего лучшего? —
Нет, — для настоящего теперь.